Выбрать главу

— Боже! Я тебе сочувствую, — произнесла Мария Петровна.

— Да, к сожалению, я не смог ее вылечить, как тебя. И вот я вдовец уже десять лет.

Повисла пауза.

— Где ты остановилась? — Карие глаза Джона грустно смотрели на Машу. — Может быть, поедем ко мне?

— Ты живешь в Нью-Йорке?

— Нет, но я остановился у своих знакомых. Это очень состоятельные люди. Когда-то я спас хозяину жизнь.

Мелодия старого джаза с компакт-диска возвращала их в прошлое.

— Она долго болела, и я не мог ей ничем помочь. Когда медицина бессильна, я схожу с ума.

— Это потому, что ты настоящий доктор.

— Как раз именно тогда я понял, что я обыкновенный человек, поскольку не мог справиться с ее болезнью.

— Меня ты полюбил только потому, что победил мою болезнь?

— Возможно, и поэтому тоже, — улыбнулся Джон, — но, кроме того, ты очень красивая.

— Мужчина должен быть победителем, — в раздумье произнесла Маша, — это возвышает его в собственных глазах и в глазах женщины.

— Я победитель? — Джон наклонился над Машей и, легко подтянув ее тело, усадил в подушках на кровати.

Тонкие простыни на широком ложе, мягкий огонь камина и огромные во всю стену окна на головокружительной высоте небоскреба овального пентхауса расслабляли Машу. Хотелось нежиться и купаться в этой роскоши, богатстве и ласковых объятиях мужчины.

Она была довольна собой и нравилась себе за то, что нравилась ему.

Коротенькая, чуть прикрывающая бедра комбинация, которую она сунула в последний момент в чемодан, оказалась очень кстати. Отражение в зеркале на противоположной стене шкафа подтверждало это. Маша оставалась в хорошей форме. Занятия водным спортом помогли сохранить фигуру, а веселый, активный характер не давал стариться. Уложенные специально для приема светлые волосы сейчас разлохматились, делая ее похожей на бесшабашную девчонку.

— Ты ничуть не изменилась, — целуя ее обнаженные плечи, тихо проговорил Джон.

— Но ведь ты меня совсем не знал. Мы были едва знакомы, — отбиваясь, возразила Маша.

— А мне казалось, что мы целовались?

— Целовались и всё, — смеясь, согласилась она.

— Значит, тебе хотелось большего?

— Может быть, — решила подразнить его женщина и, посерьезнев, спросила: — Джон, почему ты не спрашиваешь меня о семье?

— Если бы ты захотела, то рассказала бы сама.

— Верно, я не хочу.

— Значит, рассказывать не о чем, — заключил он.

— А тебе не удивительно, что мы все-таки нашли друг друга?

— Нет.

— А я знала, что мы встретимся. Он должен был нас свести. — Маша показала на поблескивающие жемчужины в рукавах сорочки, аккуратно повешенной на спинку кресла.

— Не верю в чудеса! — покачал головой Джон.

— Это реальность. Хочешь, я тебе расскажу о его свойствах. Он взяла в руки запонки, жемчуг заблестел, словно ожил в ее руках. — Давно ты их носишь?

— Сразу после твоего отъезда я пошел к ювелиру и сделал из них запонки. В торжественных случаях надеваю их и думаю о тебе.

— А ты не замечал, что, когда у тебя неприятности или какое-то недомогание, они реагируют на это?

— Как? — Джон надел очки, лежавшие на прикроватной тумбочке, и внимательно стал рассматривать жемчуг.

— Тускнеют, исчезает та идущая изнутри лучистость, которая делает жемчуг теплым, живым. Он подпитывается твоей энергией, биополем.

— А ты что сделала с остальными пятью жемчужинами?

— Значит, ты не забыл? — удивилась Маша. — Я сделала брошь. — И, дотронувшись до седины на его висках, она промолвила: — Джон, ты не считаешь, что наше время ушло?

— Наше время только начинается. Ты ведь приедешь ко мне в мой город? Я теперь живу в райском месте.

— Как называется твой рай?

— Брэнсон, — заулыбался американец. — Меня пригласили туда на работу в недавно отстроенный госпиталь «Скаггс». Недалеко находится мой офис, я имею там частную практику. У меня свои пациенты. Они доверяют мне. — При воспоминании о работе лицо Джона просветлело, и он продолжил: — В общем, Брэнсон замечательный курортный город. Там живет моя сестра с семьей.

— Где это?

— Недалеко от Чикаго.

— Это маленькое местечко? — Привыкшая жить в огромной агломерации, Маша с сомнением покачала головой.