— Ушли, — огорчённо ответил Леон. — Но ты не волнуйся, опасности никакой. И за соседей не волнуйся, установлен полог безмолвия.
— Командир, какие приказания? — в дверной проём заглянул мощный парень в такой же, как у Леона форме.
— О, тебя повысили? Поздравляю! Требую объяснений! — насупилась я. Получить желаемое не удалось, вновь заглянул гвардеец и затравленно уставился на Леона.
— Командир, что с бабой делать?
— Какой бабой?!
Гвардеец отлетел в сторону, и в проёме нарисовалась растрёпанная тётушка Ульмира со скалкой в руках. Она заметила меня, оценила Леона, улыбнулась, оглядела разгром, многообещающе пригрозила скалкой, и исчезла в пустом дверном проёме, вскоре хлопнула калитка.
— Ой, что завтра бу-у-удет… — схватилась я за голову.
— Да, это не враждебно настроенные элементы, — ошарашенно пробормотал Леон. — Это гораздо опаснее.
— С той бабой, — опять показался гвардеец, потирая пострадавший бок. — Вроде сама ушла, а с ранеными что делать?
— Давайте их сюда. Милена, поможешь?
Конечно, отказываться не стала, и вскоре внимательно наблюдала, как четверо гвардейцев занесли ещё двоих. Один из них тихо стонал, держась за руку, второй стоически молчал и морщился, закрывая рукой рану на животе.
— Так, кладите их на пол! Да не сюда, где стёкол нет, — отдала я распоряжения, видеть чужие страдания не могла. — И прочь отсюда! Ты будешь помогать! — ткнула пальцем в Леона.
Он кивнул головой, гвардейцы тут же исчезли, вот это дисциплина!
— Буду, — согласился Леон и поморщился, — но вначале отмыться.
— Умывальник во дворе.
И вновь началась суета, мази, настойки, бинты. Благо, ранения оказались несущественными. На разговоры времени не осталось, мы сосредоточенно занимались делом. Леон оказался хорошим помощником, он не кривился от вида и запаха крови и сам знал, что нужно делать. Напоив пострадавших снотворным, села на уцелевший табурет и уставилась в пустой проём окна.
— Душа моя, а что ты сделала с Реном? Он так непривычно тих, — поинтересовался вытирающий руки Леон.
— Убила, — буркнула я, наливая себе воды трясущимися от усталости руками.
— Надёжно? — он вновь покосился в сторону кровати. — Тогда я могу сделать то, что давно хотел.
Меня вздёрнули с табуретки и настойчиво поцеловали в щёку.
— Эт-то что такое? — прогрохотало со стороны двери.
— Поклонник? — прищурился Леон, продолжая держать меня в крепких объятиях.
— Жених, — обречённо ответила я. Что он обо мне теперь подумает? Хотя, какая разница? Замуж я за него не собиралась. Или собиралась? Совсем запуталась! И вообще, что за проходной двор?!
Арташ обвёл взглядом комнату, лежавших на полу гвардейцев, меня, замершую в руках Леона, помрачнел и вышел. Подозреваю, что хлопнул бы дверью, но на моё счастье, она и так уже лежала на полу.
— Да ты пользуешься повышенным вниманием, а я переживал, — хохотнул белобрысый гвардеец и вернул меня на место, то есть на табурет.
— Не твоё дело!
— Душа моя, извини. Не хотел.
— Но смог. Ладно, забыли, — я сделала несколько глубоких вдохов и вновь повернулась к стоявшему с виноватым видом Леону. — Так что тут произошло? И кто исправит то, что натворили? Огород погиб, окна нет, дверь сломана, забор, и тот местами порушен.
— По второму вопросу всё просто — оплатит корона. Сейчас составим акт, казначей выпишет средства, всё исправим. Милена, не грусти, не могу видеть, когда ты такая…
— Какая такая?
— Скукоженная. Улыбнись, — меня щёлкнули по носу, с трудом выдавила из себя улыбку.
— Бр-р-р, — поёжился Леон. — Вот это оскал, так даже я тебя боюсь.
— Ты мне зубы то не заговаривай, ваше высочество. Рассказывай!
— Никакого почтения к принцу крови, — страдальчески протянул он и понизил голос. — Скажем так, это была диверсионная вылазка со стороны Призападной низменности, хотели убрать последнего претендента на трон.
— Тебя?! Здесь?! Идиотизм.
— Тс-с-с… официально я отрёкся от престола, а наши тонкости наследования — самая страшная тайна.
— Ничего не понимаю! — казалось, что я давно научилась ничему не удивляться, ан нет! — Причём тут мой дом и я?!
— Ты ни причём, просто опять оказалась не в том месте, — горестно вздохнул он. — Граф Кейрос — вот истинная мишень.
— Он? Наследник трона Призападной низменности? Шутишь?!
— Лучше бы я шутил. Давай так, что знаешь о правящей семье Межгорья?