— Двадцать с лишним лет как-то жила, — фыркнула я. — Да и не одна я, жених у меня есть. Настоящий. По осени выйду за кузнеца замуж, рожу ему детей, буду как все тихо и мирно доживать свой век, видимо, в этом моё предназначение. Как-нибудь сложившуюся ситуацию объясню, Арташ поймёт, он то меня точно любит.
Говорить спокойно и уверенно оказалось тяжело, особенно наблюдая за потемневшими глазами Ренара.
— То есть то, что между нами произошло…
— А что произошло? Ничего.
— Твои слова.
— Так же пусты, как и ваши, Ваше сиятельство. Сэры, прошу меня извинить, у меня куча дел.
Рванула в дом, схватила ведро и побежала к колодцу. Спокойствие, только спокойствие. Полчаса счастья — это много, этого хватит. Дальше сама, здесь и сейчас. Хватит! Отрезала, выкинула, забыла! Хватит!
На подходе к калитке услышала шум, ну что опять случилось, их, что, нельзя одних оставлять? Влетела во двор и остановилась, рассматривая живописную композицию «тётушка Ульмира со скалкой и бравые гвардейцы». Завершал картину чёрный ворон, он сидел на крыше и громко каркал.
— А ну быстро навели порядок! — взмахнула грозным оружием соседка. — Милена, значит так: солдаты построены, фронт работы задан. Меня смущает только вон тот, черноволосый, с перемотанными руками, больно вид у него благородный, вряд ли работать привык.
— Тётушка, вы великолепны, — рассмеялась я. — Спасибо, дальше сама справлюсь.
— Если что — посылай Урия, я приду, проконтролирую. А то ишь, в дом к одинокой девушке вломились, огород вытоптали, дверь снесли, забор сломали. Еще, поди, и слопали все запасы, кабаны такие. И ведь замуж никто не позвал!
— Я хоть сейчас готов позвать, — улыбнулся Леон.
Тётушка смерила его внимательным взглядом и скривилась.
— Больно уж ты прыткий, а соседушке моей принц нужен благородных кровей.
— Тётя! — вспыхнула я, услышав дружный гогот.
— Что тётя? Я уже много лет тётя! О тебе же забочусь. Нет, этот нам не подходит, никак.
— А вдруг я принц? — совсем уже неприлично заржал Леон.
— Не похож! Вон тот — похож, — скалка ткнула в направлении мрачного графа. — А ты — нет!
— А тот и не зовёт, — отрезала я, оттесняя бойкую соседку к калитке, хватит с меня одного жениха.
— Если что — я тут, неподалёку. И не отпускай, пока всё не исправят. Ох, соседушка, счастья тебе желаю. Давно пора тебе остепениться, замуж выйти, деток твоих понянчить хочу.
— Обязательно, тётушка.
Закрыла калитку и повернулась к настороженно замершим гвардейцам, взяла ведро и пошла в дом. Уже на пороге обернулась и прищурилась.
— Чего стоим? Соседку позвать?
— Хозяйка, так есть хочется, — пробурчал гвардеец.
— А, ну так это не ко мне, у вас командир есть, это его прямая обязанность, — фыркнула я и скрылась за ширмой. Что там дальше началось — даже знать не хотела, устала от такого количества незваного народа. Была бы возможность — спряталась бы подальше, чтобы никого не видеть, особенно одного сероглазого графа, да и голубоглазого принца тоже. Отчего-то слова Леона больно задели, хоть и выглядели шуткой, но он сказал их очень серьёзно. И я в очередной раз отказала, как будто предала его чувства, его доверие, его признание. Иначе не могла, боялась потерять друга, любила то я другого, который как оказалось, совершенно не готов за меня бороться, хоть и предлагал женитьбу. Третьим. Ну почему жизнь такая несправедливая?
В котелке мирно кипел бодрящий отвар, я предавалась самобичеванию, во дворе вовсю кипела работа, если судить по стуку молотков. Где они раздобыли инструменты — не знала, да и неинтересно. Скорее бы уже закончили и уехали, чтобы я смогла вернуться к привычной жизни, спокойной и такой скучной. Скрипнула починенная дверь, меня сжали в тесных объятиях.
— Милена, мне всё объяснили, я тебя простил.
— Доброго дня, Арташ, — улыбнулась я. — Как там дела?
— Почти закончили, хорошие ребята! Особенно их командир. Но почему вчера он так неприлично тебя обнимал?
— Он друг, просто хороший друг, — вздохнула я. — Отвар будешь?
— Спрашиваешь, — кузнец тут же устроился на табуретке, принял из моих рук чашку и начал медленно отхлёбывать, прикрывая глаза. — Я тут подумал, не будем тянуть до снега, сыграем свадьбу через месяц. Ты согласна?
— Мне всё равно.
— Так и думал, любовь моя, — меня вновь тесно сжали в объятиях, и окрылённый моим согласием Арташ, поспешил наружу, вскоре с улицы донёсся его громогласный голос и дружный смех.
В очередной раз скрипнули петли, в дом кто-то вошёл, я не оборачивалась, какая разница? Врагов у меня не было, а друзья… да пусть ходят.