Бранд шагнул к ней, потом подумал и уселся на край стола, обхватив себя руками.
— Ты не можешь. Вероники не будет. Мне нужна домоправительница. Ты — моя жена, как сама не раз напоминала мне по разным поводам. Так хотя бы один раз вместо того, чтобы выдумывать проблемы, помоги мне разрешить всего лишь одну.
Как будто я деталь в его отлично отрегулированной домашней машине, недовольно подумала Изабелла. Но она сожалела, что не может остаться. Бранд и без нее прекрасно справится, однако ей доставило бы удовольствие вести его дом и думать, что она его жена не только по закону…
Нет. Нельзя даже помышлять об этом. Бранд не желает ее в качестве жены. Это яснее ясного.
— Прошу прощения, Бранд, — не уступила она, — но тебе придется решить эту проблему как-то иначе.
Когда он посмотрел на нее исподлобья, как приготовившийся бодаться бычок, она повернулась к нему спиной и шагнула к двери.
— Стой где стоишь!
Изабелла остановилась, изумившись его приказу. Он вправду думает, будто может ею командовать? Нахмурившись, она повернулась к нему, так как любопытство победило воспитанное в ней с детства чувство собственного достоинства.
Он все еще сидел на краю стола и, когда их взгляды встретились, поманил ее пальцем.
— Подойди, — сказал он.
Злясь на себя, Изабелла сделала шаг, другой. Какая-то сила вела ее, и она не могла не подчиниться ей. Она была беззащитна перед не сводящим с нее глаз Брандом.
Она не знала, что ее ждет, но, когда она встала совсем рядом с ним, он обнял ее и притянул к себе.
— Я хочу, чтобы ты осталась, — ласково проговорил он.
Изабелла проглотила застрявший в горле комок, совершенно сбитая с толку переменившейся тактикой.
— Нет, — сказала она. — Я не могу.
Бранд не стал спорить. Он принялся гладить ее, все крепче прижимая к себе.
— Не надо, Бранд, — прошептала она. — Хватит.
— А если нет?
— Я…
Здравый смысл вернулся к ней, едва она увидела победный огонек в его глазах. Возможно, Бранд самый сексуальный мужчина в мире, но и с ней не так-то легко справиться.
— Что ты предлагаешь, Бранд? — Она отодвинулась, чтобы быть подальше от искушения. — Вести какое-то время твой дом в ответ на кое-какие услуги?
Он улыбнулся.
— Можно и так.
Он взял ее руки в свои.
Изабелла покачала головой. Надо бежать от него. Если она не убежит, то сама не заметит, как согласится на что угодно.
— Ты сказал… Ты сам сказал, что этого не будет.
— Мммм. — Он кивнул. — Но я подумал еще раз и…
— И тут подвернулась проблема. Ты решил быть щедрым, пока ее не уладишь.
Изабелла рассвирепела, когда Бранд, не возражая и не соглашаясь с ней, попросту рассмеялся.
— Совсем не смешно, — заявила она, выпрямляясь и только потом соображая, что ее рост не произведет на него впечатления.
— Не смешно, — согласился он, сразу посерьезнев. — Конечно же, не смешно. — Она совсем растерялась, когда он подался вперед и чмокнул ее в нос. — Изабелла, ты великолепна, когда смотришь на меня вот так. Не надо. И ты не можешь уехать. Я не хочу.
Неужели он серьезно? Не может быть. Это всего лишь уловка, чтобы добиться желаемого. Другими словами, он хочет заполучить временную домоправительницу и немножко удовольствия в постели.
Вдруг она вспомнила, как они в последний раз стояли в кухне с Брандом, и он не улыбался. У него было тогда холодное лицо. Он презирал ее. Больше она не сомневалась. Она не может дать ему того, что он хочет, всего лишь потому, что готова умереть за его улыбку. Просто не может. Наверное, если он даст ей время подумать и понять…
— Я… Я подумаю, — торопливо проговорила она. — Пожалуйста, Бранд, отпусти меня. Дай мне время…
Он словно надел маску и отпустил ее, даже оттолкнул от себя, как будто не имел ни малейшего представления, как она очутилась в его объятиях.
— Время? — переспросил он. — У тебя было пять лет, Изабелла. И я даю тебе еще сутки до завтрашнего вечера.
Она кивнула, не понимая, то ли обычное нетерпение, то ли что-то еще, похожее на боль, послышалось ей в его голосе.
— Ладно. Завтра.
И она выбежала из кухни. Но прежде чем закрыть за собой дверь, она все же оглянулась и увидела его лицо — усталое, измученное и почти такое же растерянное, как ее собственное.
Она захлопнула дверь, совсем забыв о чае и почти ожидая, что Бранд сейчас распахнет ее и прикажет ей вернуться. Однако все было тихо, и когда она остановилась на последней ступеньке, то не услышала ничего, кроме воя ветра.
Изабелла, вся дрожа, бросилась в свою комнату. Однако постель выглядела такой холодной и непривлекательной, что она устроилась в бело-зеленом кресле. И тут вспомнила о чае. Черт! Она прижала руки к ушам, чтобы не слышать шума дождя, раздумывая, не пойти ли ей обратно.
Нет! Обойдется без чая. Она не выдержит еще одной встречи с Брандом. По крайней мере, сейчас. И ей совсем не хочется вновь столкнуться с Вероникой, которая в два часа ночи бродит по дому в зеленом бархатном халате.
Изабелла погладила шелковистую обивку кресла. Странно все-таки. Обычно служащие заявляют об уходе днем, а не ночью, да еще в халате. Интересно, что там было? И почему они вместе оказались на кухне?
Ерунда. Особенно, если Вероника любит свою работу не меньше, чем она любит Бранда, который совсем уж не такая плохая добыча, с какой стороны ни посмотреть. Наверное, любовь тоже входит в это уравнение.
Бедняжка Вероника. В первый раз Изабелла почувствовала нечто вроде симпатии к самоуверенной мисс Дюбуа. Нелегко отказываться от Бранда. Она-то знает…
Она нахмурилась, услыхав странные звуки. Неужели Конни плачет? И Изабелла бросилась в соседнюю комнату.
Однако Конни спокойно спала, одной рукой обняв, бегемота, а другой розового слона, которого ей подарил Бранд. Изабелла наклонилась над своей маленькой дочерью, вдыхая ее любимый запах яблочного шампуня. Она улыбнулась, отметив, как ровно дышит Конни, и, глядя на ее длинные черные ресницы, сразу же ощутила, будто ей на плечи лег тяжелый груз. Это не был неприятный груз, но он был навсегда.
Она все поняла. Конни никогда больше не будет принадлежать только ей одной. Бранд, который был отцом Конни, навсегда стал частью и ее жизни. В других обстоятельствах она бы обрадовалась этому. Но не теперь. Вздохнув, Изабелла вернулась в свою комнату.
Рыдания стали громче. Она опять нахмурилась и открыла дверь в коридор. Кто-то здесь ужасно страдает. Вероника? Наверное. Миссис О'Брайен никогда не оставалась на ночь.
Изабелла медлила. Это не ее дело. Вероника ее не любит. А с другой стороны, если не уговорить домоправительницу остаться, Изабелле самой придется жить здесь. Надо же как-то решать. И чего она медлит?
Затянув потуже поясок на халате, Изабелла отправилась на звуки рыданий, как солдат на поле битвы.
— Вероника! — Она постучала в дверь. — Вероника, можно мне войти?
Неожиданно стало совсем тихо. Далее ветер как будто унялся. Потом послышался рыдающий голос:
— Кто там? Что вам нужно?
— Это Изабелла. Миссис Райдер. Вам не надо помочь?
Ответа не было. Изабелла помедлила, потом постучала еще раз, и дверь неожиданно распахнулась.
— Что вам нужно?
— Я… Я услыхала шум и подумала, что могу помочь.
Изабелла старательно отводила глаза.
Вероника, всегда такая подтянутая и свежая, выглядела так, словно ее вытащили из мусорного ведра, а не из постели. Короткие волосы торчали во все стороны, краска на глазах размазалась, зеленый халат весь измят, будто его долго жевали. И все же лицо у нее не было мокрым. Не было даже влажным…
Значит, она не плакала! А рыдания? Что же это было?
— Чем вы можете мне помочь, миссис Санчес? — неприязненно переспросила ее Вероника.
— Миссис Райдер. Можно мне войти? Я бы хотела с вами поговорить, если вы не возражаете.
— Если это касается моего ухода…
— Касается. Я знаю, что с Брандом трудно работать, но ни он, ни я не хотим терять вас, мисс Дюбуа.