Вспоминая утренний разговор с отцом, принц Гуннар с тоской посмотрел на календарь. До конца месяца оставалось меньше двух недель. Покосившись на оставленный Эрихом список, Гуннар решительно отодвинул листок в сторону и придвинул к себе новую порцию бумаг. Это оказались письма, отложенные секретарем с пометкой „личное“. Ну что ж, пусть будет личное. Приглашения на очередной бал, просьба посодействовать карьере внучатого племянника подруги бабушки друга… Тоже когда-то надо отвечать.
Примерно, уже на третьем письме Гуннар понял, что отвлечься не получится. Светская болтовня и раболепные просьбы – это не то, что могло бы полностью занять острый ум человека, привыкшего читать между строк. Борясь с искушением отодвинуть все эти письма подальше, он упорно работал дальше. Отказ. Еще отказ. А вот это приглашение, пожалуй, стоит принять. И привычные светскому человеку формулы вежливости ложатся на бумагу, словно сами собой.
Просьбу вдовы молодого клерка о пенсии отдать на рассмотрение Рихарду. Заодно, проверить, почему пенсию не назначили сразу… Жалоба на гарнизонное начальство… А это что тут делает? Отложить, это по ведомству Генриха, пусть сам и разбирается. Донос… Перечитать еще раз на досуге и, если что, передать Эрику… О, а это что еще такое?
Письмо, привлекшее внимание принца, на первый взгляд ничем не отличалось от остальных. Удивляло только имя отправителя, написанное красивым округлым почерком на конверте. „Как, разве она еще не замужем?“ – удивился принц, разглядывая письмо. – „Или специально решила подписаться девичьей фамилией, чтобы напомнить о старых временах?“. Понимая, что, в любом случае, не откроешь – не узнаешь, Гуннар проворно вскрыл конверт.
Молодая женщина отложила письмо и потерла виски. Как же она устала от всего этого! Наверное, давно пора привыкнуть к заботам о севообороте, о ценах на шерсть и количестве больных и увечных ягнят, к курам и уткам, бродящим прямо по двору перед господским домом. К бесконечным счетам и едва скрываемому презрению окружающих.
Наверное, ей было бы намного проще привыкнуть, не знай она другой жизни. В той, другой жизни, все больше стирающейся из памяти и воспринимающейся, словно сказка, она думала только о том, тепло ей или холодно, а не о том, во сколько обойдутся дрова, если позволить себе спать в одной рубашке. В той, другой жизни ее местом для игр был огромный дворцовый парк, а добрый старший брат с друзьями в бараний рог скрутили бы каждого, кто осмелился бросить на маленькую Мелли косой взгляд. В той, другой жизни, не было поводов для косых взглядов.
- Ох, матушка, что же Вы натворили?! – Горестно прошептала женщина и снова бросила взгляд на письмо. После раскрытия заговора прошло почти полгода. Его Величество оказался милостив к родственникам заговорщиков. Гораздо милостивее, чем его подданные.
Вздохнув, женщина потянулась к следующей почте. Привычно пробежав глазами объявления о покупке-продаже скота, ценах на хлеб и шерсть, она хотела уже отложить утреннюю газету, но что-то на первой полосе привлекло ее внимание.
На первой полосе газеты обычно печатались столичные светские новости и официальные объявления из дворца, поэтому женщина сразу начинала чтение со второй. На этот раз в газете сообщалось о свадьбе Его Высочества Эрика, принца фон Люнборг, и некой девицы Агаты фон Блитерстерп. Далее шло короткое (на два абзаца) описание родословной невесты, большую часть которого была посвящена рассуждениям о важной роли рыцарства в защите королевства.
„Вот так.“ – Подумала девушка (если присмотреться, можно было заметить, что для чепца старой девы она выглядит слишком молодо), вспоминая, как журил ее папа за детские проказы. Папа грозился, что если она не угомонится, он выдаст ее за Эрика, „самого неугомонного принца в королевстве“.
Мама поджимала губы и замечала, что с его связями папа мог бы постараться и сговорить девочку с третьим, а то даже и со вторым принцем. Не зря же граф фон Ратиборг считался одним из друзей Его Величества. Мелли не хотела замуж, но соглашалась с мамой, что с „крошкой Эриком“ ей точно не по пути.
Да, время порой выкидывает странные трюки. Эрик давно уже не „крошка“, ему, наверное, должно быть сейчас около двадцати. Или даже все двадцать один. И он женился на простой рыцарской дочке, наплевав на все условности высшего света. А она, Мелли, раньше срока превратилась в старую деву, пытаясь справиться с управлением поместьем.