Девушка тяжело вдыхает и сползает с телеги, которая минутой ранее остановилась на обширной поляне, окруженной густым лесом. Она понимает, что устроилась с комфортом, но все же досками отбила себе все, что только можно. Да еще и длительность пути, и скорость передвижения не позволяют ей хотя бы немного пройти пешком. Удивительно, что транспортное средство при такой интенсивности движения еще не развалилось и даже не думает почить в завалах всякого барахла, которым нагрузил его маг перед отъездом.
Первое, что решает сделать Тьяцла, когда оказывается твердо стоящей на земле, — потянуться, со вкусом и хрустом. Иначе затекшие конечности двигаться не собирались. Второе, доковылять до коряги и плюхнуться на нее. Желание сбежать от мага подальше с новой силой гложет ее. Этот человек раздражал ее своей манерой обращаться с ней. Девушка уже несколько дней в своих думах приходит к выводу, что он ничем не лучше представителей ее семейки.
Она выполняет все его требования, задания и вообще, как может, старается в учебе, ведь за неделю она смогла освоить почти все, что касается контроля источника, а он… она обиженно надувается и исподлобья наблюдает, как нехороший человек спускается с козел, осматривает место стоянки и идет собирать хворост для костра. Ее брови медленно в удивлении ползут на лоб — обычно за растопкой он посылает ее, а тут сам идет. Что-то подсказывает, что более солидные ветки пойдет собирать она.
Намек понят, она пойдет их искать, прямо сейчас, только отсидится немного. Жаль, что нельзя использовать для костра корягу, на которой устроилась она, ведь иначе не на чем будет сидеть. Конечно, ей не привыкать к неудобствам, — ведь жила раньше как-то с матерью-деспотом, которая держала ее в здравии и при себе только из желания заполучить черное золото, — но не на холодной же земле сидеть?
Девушка встает с сучковатого поваленного дерева и бредет на поиски дров. Бродить ей пришлось долго, то ли ветки не падают, то ли до них здесь кто-то был, но в итоге долгих блужданий и неожиданных, из-за этого не менее страшных, столкновений с Мелиасом, все же находит большую ветвистую корягу.
Дотянув ту до поляны, девушка застает уже разведенный костер и мирно сидящего, на перетащенном туда бревне, мага.
Зыркнув в ее сторону, Мелиас произносит:
— И где тебя носило? Уже давно могла бы отыскать все, что нужно. Я ведь тебе объяснял, что нужно делать.
Тьяцла медленно начинает закипать — скоро точно сорвется и кинется избивать древнего мага. Одновременно с этим, щеки девушки заливает краска стыда, маг и правда рассказывал, как можно искать потерянные вещи и все необходимое намного быстрее. Но у нее это благополучно вылетело из головы еще во время их продвижения, так ее растрясло.
Опустив голову и уставившись на обувь, она тихо отвечает:
— Забыла я.
— Будем повторять, — говорит маг, подкидывая в костерок очередную ветку.
— Я… Я бы хотела немного отдохнуть для начала… — неуверенно произносит Тьяцла, упрямо складывая на груди руки.
Мужчина долго смотрит на нее, а потом выдает:
— Не веди себя как ребенок, ты итак уже отдохнула в дороге. Так что сейчас мы должны быстро пробежаться по изученному и продолжить путь.
— Но… ведь… на этой неделе… — чуть не плача выдавливает девушка. Она хочет сказать еще что-то, но замолкает. Внезапно левую руку пронзает болью. Тьяцла, прикусив губу, бормочет: — я сейчас вернусь. Я не на долго.
Разворачивается к лесу, срывается с места и скрывается за кустами.
Мелиасу остается только недоуменно пожать плечами и вернуться к костру.
Тьяцла несется через густые заросли кустов. Руку с новой силой терзает боль. К этому она с детства привыкла, но именно эта… эта заставляет скулить, как побитая собака, и мечтать о том, чтобы свернуться в калачик под каким-нибудь деревом, думая о том, как бы не сдохнуть прям сейчас же.
Она, сгибаясь в три погибели, выбегает на опушку одной из множества полян и останавливается, чтобы отдышаться. Но не тут-то было. Ее смущает чужое присутствие. Подняв взгляд от жухлой листвы под ногами, девушка встречается со взглядом темно-карих глаз на огромной медвежьей морде. Чудовище стояло далеко, ровно в центре свободного пространства, не узнать его с такого растояния было невозможно. Она судорожно сглатывает, вопит во всю глотку что-то, что сама не разбирает, разворачивается и, не обращая внимание на гложущую руку боль и расплывающийся перед глазами мир, несется обратно. Дорогу она не запомнила, но как-то надо удирать от новоиспеченного мужа.
За спиной раздается чудовищный животный рев.
Тьяцла успела заметить на, еще не полностью трансформировавшейся, руке Ахрона спиралевидные черные линии, покрывающие все предплечье, такие же как и у нее.
Баюкая левую руку в правой, спотыкаясь и цепляясь одеждой за низкие ветки, она несется что есть силы к оставленной недавно поляне. На этот забег открывается второе дыхание, хоть уже и чувствуется покалывание в боку. Голова начинает кружиться с новой силой и еще больше хочется, как до этого, свалиться, реветь и уморить преследователя стенаниями о бездарно прожитой жизни и невозможности осуществить желаемое. Только вот, нельзя. Не заметит еще в зарослях — затопчет.
Она продолжает бежать через силу, впереди уже маячат просветы в густых ветвях и долетает далекий еще запах дыма.
Тьяцла облегченно вздыхает, ускоряет бег и, буквально, вылетает на поляну, где, пробежав мимо вскочившего с коряги мага, прячется за телегу.
Уже из-за укрытия она наблюдает за странными переглядываниями Мелиаса и оборотня. Будто приняв какое-то решение, Темный переводит взгляд на, выглядывающую поверх набитых чем-то тюков, девушку и рычит.
Она же, в свою очередь, в долгу не остается и шипит, как заправская змея:
— Нормально говори…
И забивается еще дальше за телегу, было бы возможно — уже давно под нее забралась.
Бормочет:
— Почище бабули рычит, матушка бы позавидовала.
Несколько минут тишины и за пределами ее спасительного островка раздается:
— Успокойся, подумай о чем-нибудь хорошем…
Ответом следует тихое фырканье.
А Тьяцла в самом деле задумывается. О хорошем. Как она избавляется от лишнего элемента в своей жизни, как отправляется в путешествие без дополнительного груза и как, в конце концов, избавляет мир от тлетворного влияния родственничков. Последнюю мысль она все же отметает — лишняя. Да и не получится у нее ничего. Нечего противопоставить их общей силе, и по одиночке они слишком опасны.
Из размышлений ее выводит шорох соломы в телеге. Выждав еще немного, она выходит из-за телеги.
Настороженно косясь в сторону новоприбывшего, девушка бочком пробирается к бревну, садится и продолжает исподтишка высверливать взглядом дыры в Темном. Огромная, просто необъятная рубаха, — у кого ее Мелиас утащил? — придает ему совершенно нелепый вид, но при этом никоим образом не портит врожденную аристократичную красоту. Только вот парадная форма ему больше к лицу. Она вздыхает, лучше б был какой-нибудь урод, легче было бы избавиться.
— Это не тот, случаем, от которого ты сбежала, устроив уморительное представление? Похоже, ему понравился твой подарок…
Ахрон перебивает его:
— Думаю, это не особо важно… — он уличительно тыкает пальцем в сторону Тьяцлы, которая недоуменно хлопает ресницами: — ты… как ты посмела уйти, не подумав о том, что барьер висит на тебе?!
— Я отлично знаю, что Кром привязал его ко мне… — шипит Тьяцла. Сейчас ей очень хочется броситься на полукровку, но приходится держать себя в руках, иначе последствия будут необратимы. — Но я и думать не смела, что они подстроят такую подлянку. Ты мне совершенно не нужен, и я собираюсь продолжить свое путешествие… — она складывает руки на груди и демонстративно отворачивается. — Меня, между прочим, похитили.
— Уж не он ли? — спрашивает Ахрон, пренебрежительно указывая подбородком на, молчаливо стоявшего в стороне, мага. — А я думаю, с чего это ты разгуливаешь посреди леса со знаменитым Развратником Мелиасом…