Приближающихся со спины шагов она не слышит. Только когда совсем близко раздается треск ломаемой палки, эсхиллка оборачивается и замирает, под уличительным взглядом оборотницы, которая обрабатывала ее ожоги, от которых не осталось и следа.
— Нечего в сторонке подслушивать, — хмыкает женщина, разворачивает ее и выталкивает на поляну.
Обдирая в полете листья с веток, чтобы хоть как-то зацепиться и не упасть, Тьяцла приземляется прямо между Ахроном и Дробгом, чуть не приложившись со всей силы лицом о бревно. Под их возмущенными взглядами она приподнимается, опираясь руками на корягу, и виновато улыбается.
— Только не говори, что просто проходила мимо, — устало произносит Темный, закатывая глаза.
— Почему? — почти правдоподобно удивленно округляет глаза эсхиллка, понимая, что спектакль здесь не прокатит. Итак слишком много шума создала пыхтение, так еще и вовремя вывалилась из кустов.
Раздается шумный вздох и оборотень озвучивает ее мысли:
— Ты тут с самого начала возмущенно пыхтела в кустах, — после некоторых раздумий он задает вопрос, который застает девушку врасплох: — Твои родственницы ничему не научили, когда собирались муштровать из тебя вторую дочь матриарха?
Тьяцла незаметно сглатывает, вставший поперек горла, ком. Она даже Мелиасу не все рассказала. Особенно умолчала о том, что ее успели подготовить к приему ментальных приказов. Маг сам что-то там себе надумал и поставил неполный блок, но в полном покое ей теперь оставаться нельзя. Нужно придумать уклончивый ответ.
— Некоторые знания и навыки, приобретенные во время обучения, уже немного подзабылись за ненадобностью, — сухо и предельно честно отвечает эсхиллка, мысленно перекрещивая пальцы, чтобы оборотень не пронюхал правду.
— А я-то думал в вас их дубовой дубиной вбивают или расплавленным железом вливают… — язвит Темный, но тут же замолкает, заметив предупреждающий жест со стороны Дробга.
— Садись, дослушаем, — примирительно говорит новообразовавшийся дедуля Темного, отодвигаясь и указывая на место между, о которое она чуть не разбила многострадальный нос.
Девушка перебирается через освободившуюся часть бревна и садится, приготовившись слушать длинную историю.
— Ну, продолжай, — подгоняет оборотень Ахрона, прерывая затянувшуюся тишину. Темный хлопает глазами и растеряно выдает:
— Я не помню на чем остановился…
— Какой из тебя правитель с такой-то памятью? — сокрушенно вздыхает Дробг. — Не зря твой папаша проигрался, оставив тебе тот клочок земли. Иначе не справился бы ты с целой империей. А остановился на том, как мою дочь травили.
Иллиор возмущенно сопит, но все же начинает бесцветным голосом рассказывает продолжение.
Тьяцла еще некоторое время слушает историю, которую уже давно хотела узнать, но через некоторое время понимает, что медленно проваливается в дрему. Всеми силами пытается удержаться, но кладет голову на плечо Ахрону, закрывает глаза и сразу засыпает.
Тьяцла просыпается от странных ощущений. Пошатываясь садится и понимает, хоть и не водит, что перед глазами все плывет. Голова словно опухла и стала в два раза больше, руки очень плотно что-то перетягивает. Она медленно, словно воздух вокруг стал густым-густым, поднимает одну руку и пытается рассмотреть в чем причина. Темнота не дает ей этого сделать, и девушка с грохотом, которого не ожидала сама от себя, падает на пол.
А вот и еще одна странность. Засыпала на поляне, слушая занятную и довольно поучительну историю, а проснулась на полу небольшой хижины, среди спящих тел.
После недолгой возни, эсхиллке все же удается встать на ноги. Тело кажется тяжелым. Хочется снова распластаться на полу. Но она удерживает его в вертикальном положении и бредет к маячущему впереди выходу.
Где это видано, чтобы дверь не закрывали? Задается она вопросом, отдавливая очередную, попавшую под раздачу конечность. Тихо бормочет извинения проснувшемуся оскорбленному вампиру, который вопит во всю глотку, чудом не разбудив остальных, и кувырком вываливается из домишки, не заметив ряда ступенек от самого порога.
Пошатываясь из стороны в сторону и хватаясь за голову, Тьяцла садится на траве и осматривается. Отнимает руки от головы и в свете луны осматривает их. С недоумением теребит черные ободки на запястьях, разглядывает пальцы-сосиски, слишком крупные для ее обычно тонких и изящных рук. Теперь же это были огромные мускулистые лапищи прирожденной эсхиллки.
Девушка сглатывает, вставший поперек горла ком ужаса, холодея от мысли, что все барьеры, которые стояли до этого слетели. Зря она тогда решилась на удаление металла. Теперь остается надежда только на ментальный щит, который установил Мелиас.
Она тяжело вздыхает, встает на ноги и бредет обратно к домику. Перед глазами плывет и она облакачивается спиной о стену. А нужно еще по ступенькам подняться.
Девушка отлепляется от прохладной поверхности и с трудом преодолевает первую ступеньку, новые габориты тела, к которым придется привыкать, утягивают ее обратно. Трудности возникают и на второй, но она успевает зацепиться пальцами за дверной косяк. А остальные уже без каких-либо препятствий. Но стена от этих усилий подозрительно скрипит.
Тьяцла проходит тем же маршрутом к покинутому месту, отдавив по пути руку тому же вампиру, вопль раздается тот же. Она садится на корточки перед Ахроном, наклоняется к его уху и хрипло сипит:
— Ахрон, что вчера было? Почему у меня голос сорван?
— Тьяцла, если сама спать не можешь, то другим не мешай, — бурчит в ответ Темный, даже не открыв глаза.
Эсхиллка возмущенно сопит.
— Ну, Ахрон, пожалуйста, ответь мне… — канючит эсхиллка, не давая тому возможности снова заснуть.
— Мать твоя являлась! Вот что случилось!.. — возмущается иллиор, распахивая плотно зажмуренные веки.
Он несколько раз недоуменно моргает, рассматривая ее, и порывается подскочить на ноги, но она останавливает его, положив ладонь на плечо. Она тихо вздыхает, понимая, что все что с ней сейчас происходит не игра больного воображения.
— Понятно, выгляжу я столь же отвратительно, как и ощущаю, — хрипит эсхиллка и спрашивает: — что Арицле нужно было?
И правда, что делала в ее сознании матриарх, если она должна инструктировать новоприбывших степнячек?
— Как всегда запугивала, — произносит иллиор, толком не отвечая на вопрос.
Но Тьяцла и сама уже понимает в чем проблема. Под внимательным и настороженным взглядом Темного она делает пару пасов и принимает свой обычный облик. Главное, теперь не забыть их, иначе однажды так и останется огромной мужланкой.
— Это плохо. Надо было сразу догадаться, что вместе с волосами слетят все барьеры. И ментальный тоже, — произносит она, размышляя над тем, не обратиться ли к Мелиасу за помощью, чтобы он поставвил полный блок от вмешательства в разум.
— Не знал, что эсхилл способны на ментальную магию. Она же запрещена! — слишком громко возмущается Ахрон.
Эсхиллка морщится.
— Тише, разбудишь всех, — она оглядывается по сторонам, осматривая помещение на предмет разбуженных. — Им плевать на запреты. Со вторыми дочерьми они могут работать только на ментальном уровне. Доучить Фьяцлу они не успели и сейчас она в полной безопасности, а я почти дошла до финальной стадии обучения. Меня успели настроить на принятие приказов на расстоянии.
— Так она может выследить нас! — восклицает Темный.
— Тут все не так просто, как кажется. При первой встрече Мелиас установил частичный ментальный блок. Не полный, чтобы не вызвать если что подозрений. Они могут проникнуть в мое сознание только когда я нахожусь в покое. И видят только сиюминутное изображение, отследить что-либо они не в силах. Знаешь, я так хочу снова быть просто человеком, без всех этих проблем и сумасшедших родственниц.
Девушка вздыхает, устраивается рядом с Ахроном, отмечая про себя, что рядом с ним очень спокойно и уютно. Мысленно ругает узы, на которые сама и обрекла обоих. Кладет голову ему на плечо и прикрывает глаза.