Роланд. Заявление?
Мируэт. Ну да, в мэрию.
Роланд, смущенно. Кажется, заявления не было сделано.
Мируэт. О! О!
Роланд. Мне хотелось, чтобы раньше… его увидел отец.
Мируэт, делая вид, что очень обеспокоен. Уже четыре дня, как родился, и еще не сделано заявления! Вы знаете, с этим не шутят. Ваше счастье, что вы явились сюда. (Подходит к телефону). Мы большие друзья с префектом полиции, милейший малый, очень внимателен к артистам. Мы постараемся это уладить.
Роланд. Пожалуйста, я вас прошу… я хочу, чтобы никто в это не вмешивался.
Мируэт. Очень это вам поможет! Начнется следствие. Вы рожали в больнице?
Роланд, опустив голову. Нет, у подруги.
Мируэт. Эта подруга может дать показания?
Роланд, с легкой дрожью. Дать показания?
Мируэт. Ну да, полиции. Роды — это не фокуснический номер. Тут требуется все знать точно.
Роланд, заливаясь слезами. Боже мой, как я несчастна!
Мируэт, подходит к ней совсем близко. Пока он говорит, Ле Труадек два-три раза незаметно просовывает голову в дверь. Ха-ха! Мы сделали глупость. Мы думали, нам придется иметь дело только с папашей Ле Труадеком, который, если угодно, порядочная каналья, но в высших областях, куда маленькая женщина вроде вас не залетает, или с комитетом Честных Людей, который, по-видимому, успел уже стать прожорливым чудовищем, но которому нужна добыча покрупнее. И мы наталкиваемся на господина Мируэта: сорок лет газетной работы, пятнадцать лет полицейского репортажа, десять лет судебной хроники. Ха-ха! Вы, по крайней мере, не очень дорого за него заплатили? (Роланд подымает голову). За этого малыша? Потому что мы намерены возместить вам ваши расходы; но не слишком разоряясь для этого. (Помолчав). Вы мне дадите адрес матери, чтобы я мог ей его отослать.
Роланд, разражаясь рыданиями. Я его достала через агентство.
Мируэт, восхищенно. Через агентство? Какой прогресс во всем! Ну, так мы вернем его агентству.
Роланд, как выше. Они ставят условием, что никогда не берут обратно, ни под каким видом.
Мируэт. Вот как! В таком случае я его спихну в ясли к баронессе.
Задняя дверь отворяется.
Роланд. Тш! Мсье Ле Труадек. Ничего ему не говорите!
Мируэт. Ну, знаете!
Роланд, умоляя. Нет! Нет! Скажите ему, что я смягчилась, что больше не возражаю против его женитьбы, что я займусь ребенком… с вами?
Мируэт. Со мной? Прекрасная мысль.
Ле Труадек подходит. К нему вернулись благородная осанка, вроде как бы царственная развязность, которые у него были в первом действии.
Те же, Ле Труадек.
Ле Труадек. Дорогая Роланд, пожалуйста, покажите мне этого ребенка немного поближе. Какой он милый и хорошенький!
Роланд. Он спит. Мы его разбудим.
Ле Труадек. Не разбудим, если вы осторожно. (Разглядывает малютку). На вас он совершенно не похож. (Взглядывает на Роланд; та поджимает губы). Скорее он в меня. (Взглядывает на Роланд; та несколько встревожена; потом на Мируэта; тот несколько удивлен). Не то, чтобы это был уж мой портрет. Но я узнаю в нем черты одной моей покойной тетки. Это часто бывает в семьях. (Пауза. Он меняет тон). Вы слишком рано встали. Это очень неосторожно. И потом, могут быть разговоры. (Он взглядывает украдкой то на Мируэта, то на Роланд). Тем более, что у вас усталость никогда не сказывается на внешнем виде? От лихорадки вы даже еще свежее и румянее, если это вообще возможно. Глядя, как вы разгуливаете, с таким цветущим лицом, иной дурак, недолго думая, решит, что тут что-то неладно. В Париже так падки на всякие истории. Этого я ни в коем случае не хочу, вы слышите, ни в каком случае.
Мируэт, не без испуга, указывая на дверь направо. Кажется, идут баронесса с Женевьевой. Разве…
Он собирается словно не то увести Роланд, не то пойти навстречу баронессе, чтобы помешать встрече.
Ле Труадек, успокаивая его жестом. Оставьте, оставьте, дорогой друг!
Он с уверенной улыбкой идет навстречу вошедшим.