На соседних островах, где практически нет белых, еще в ходу всевозможные причудливые украшения из перьев, большие ожерелья из зубов и серьги из черной шерсти.
Таиохае расположен на берегу глубокой бухты, окаймленной высокими крутыми горами. Окрестность покрыта великолепным руном густой зелени: по всему острову разбросаны рощи деревьев ценнейших пород, а над этими чащами высоко на стройных стволах в немыслимом изобилии качаются тяжелые связки кокосовых орехов.
Домов в городе немного. Они стоят на умеренном расстоянии друг от друга по тенистому бульвару, что тянется вдоль извилистого берега.
От этой прелестной, но, к сожалению, единственной улицы отходит несколько лесных троп в горы. Но в центре острова такие дебри и неприступные скалы, что туда редко кто заглядывает. Между бухтами сообщение по морю, на пирогах.
Там в горах прячутся старые туземные кладбища – объекты всеобщего ужаса, обиталища страшных тупапаху…
На улицах города немного прохожих. Привычная суета европейской жизни не знакома жителям Нуку-Хивы. Большую часть времени туземцы неподвижно, как сфинксы, сидят на корточках перед своим крыльцом. Как и таитяне, они полностью обеспечены дарами природы – им неведома никакая работа, разве только рыбная ловля, да и этим занятием большинство себя не утруждает.
Среди местных изысканных блюд – попои, варварская смесь фруктов, крабов и рыбы, заквашенных в земляной яме. Запах этого деликатеса неописуем…
На соседнем острове Хива-Оа (остров Доминика) еще существует каннибализм; на Нуку-Хиве он давно забыт. Эту счастливую перемену в национальных нравах произвели усилия миссионеров, но во всем остальном внешнее христианство туземцев никак не повлияло на их мораль: распутство их превосходит все мыслимые границы…
У туземцев довольно часто можно увидеть изображение их идола. Это существо с уродливым лицом, похожее на человеческий эмбрион.
У королевы на рукоятке опахала – четыре таких уродца.
II
ПЕРВОЕ ПИСЬМО РАРАХУ К ЛОТИ (ДОСТАВЛЕННОЕ С КИТОБОЙНЫМ СУДНОМ)
Апире, и те 10 но мати 1872
Э Лоти, тау таио рахи э,
Э тау тане ити хере рахи, и
а ора на ое
и те Атуа мау.
Тау мафату мерахи пеа-пеа но те меа уа раве ату ое,
но те меа аита нау мири-мири фаахоу иа ое.
И туи неи ра,
о тау хоа ити хере рахи,
ла тае мау ату теие неи рата иа ое,
э папаи ноа ми ое иа у,
и то ое на мау манао рии,
ла муруу ноа эа вао.
Э риро ра паха
уа рури э то ое на манао,
те хуру ито а рахои ла те таата неи,
ла таа э ату и тауа ра вахине.
Аита роа ту парау рии апи и Апире неи,
маори ра э о Турири,
Тау пифаре ити хере рахи,
уа мерахи мауиуи,
э похе паха роа ино ла ое э хаере маи фаахоу.
Тирара тау парау ити.
Иа ора на ое.
Рараху.
Апире, 10 мая 1872 года
О, Лоти, друг мой!
О мой милый, любимый муж!
Привет тебе в истинном Боге.
Моему сердцу очень грустно, что ты уехал так далеко и я тебя больше не вижу.
Так я прошу тебя, друг мой ненаглядный: когда получишь мое письмо – напиши мне, дай знать твои мысли, чтобы я была довольна.
Может быть, случилось так, что твоя душа от меня отвернулась, как бывает с мужчинами, когда они оставляют жен.
В Апире нет ничего нового, только Турири, мой любимый котик, очень болен и, когда ты вернешься, может быть, совсем умрет.
Я закончила свой короткий рассказ.
Привет тебе.
Рараху.
III
КОРОЛЕВА ВАЭКЕХУ
Если по улице Таиохае свернуть налево, то окажешься у королевского дворца на берегу прозрачного ручья. Крона гигантского баньянового[49] дерева затеняет жилище повелительницы. Корни дерева переплетаются, как клубок змей; среди этих сплетений сидят несколько женщин. Обычно одеты они в золотисто-желтые туники; от этих одежд их кожа отсвечивает медью. Лица их свирепы. Мрачно и надменно взирают они на прохожих.
Целый день они пребывают в полудреме, неподвижны и молчаливы, как идолы.
Это двор Нуку-Хивы – королева Ваэкеху со своей свитой.
Несмотря на внешнюю неприветливость, эти женщины на самом деле добры и гостеприимны; они всегда рады новому человеку и охотно угощают его кокосами и апельсинами…
Две фрейлины, говорящие по-французски, – Элизабет и Атериа – переводят наивные вопросы своей госпожи о недавней войне с Пруссией.[50] Говорят они громко, но неуверенно, забавно выделяя каждое слово. Слыша о сражениях, в которых принимали участие больше тысячи человек, они недоверчиво улыбаются: масштабы наших войск превосходят их понятия.
Но скоро беседа выдыхается: несколько общих фраз – любопытство удовлетворено, прием окончен. Фрейлины опять превращаются в статуи. И что бы вы ни делали, ничто не отвлечет их от безмолвного созерцания…
Дом для королевы, построенный за счет французского правительства, расположен в укромном месте среди кокосовых пальм и тамариндов.[51]
А на берегу моря, рядом с этим скромным жилищем, стоит дворец, поражающий первобытной роскошью, великолепный образчик туземной архитектуры.
Тяжелые бревна из местного дерева прекрасной породы, уложенные на фундамент из валунов, несут конструкцию. Свод и стены сооружения сложены из полированных веток лимонного дерева, отобранных среди тысяч – гладких и блестящих, как тростинки. Ветви связываются разноцветными шнурами, образуя сложные геометрические узоры.
И здесь иногда королева и ее сыновья сидят подолгу неподвижно, покойно и наблюдают, как на палящем солнце сушатся рыболовные сета.
Временами странное лицо правительницы искажается судорогой неведомой мысли, загадочной для всех, – непроницаем секрет ее постоянных раздумий. Печаль это или полное бесчувствие? Может быть, она ни о чем и не думает? Или жалеет о потерянной независимости и нецивилизованности своего несчастного народа, который больше не подчиняется ей и вырождается?
Атерия – ее тень и преданная собака – могла бы это Кать: быть может, эта вездесущая девица раскроет нам секрет своей госпожи? Но, судя по всему, и она ни о чем не знает, а возможно, никогда о том и не задумывалась…
Ваэкеху любезнейше согласилась позировать для портрета. Никто еще не имел дела с такой усидчивой моделью, да и время для сеансов было не ограничено.
Королева, лишенная королевства, вечно безмолвная, с гривой черных волос, – все еще величава.
IV
ВАЭКЕХУ ОТХОДИТ
Как-то вечером при лунном свете я шел по лесной тропинке в горы. Меня окликнули королевские служанки и сообщили, что государыня тяжело больна и умирает.
Миссионерский епископ соборовал ее.
Ваэкеху лежала на земле и заламывала татуированные руки, являя своим видом смертную муку; женщины из ее свиты с растрепанными космами сидели вокруг умирающей на корточках, оплакивали свою госпожу и печаловались – это библейское выражение как нельзя лучше передает их манеру выражать скорбь.
В цивилизованном мире редко увидишь столь берущую за душу картину: королева отходила без всей той мрачной суеты, от которой в Европе смерть еще ужасней, – и была в том неведомая поэзия, полная горькой печали…
51
Тамаринд индийский – дерево семейства бобовых с длинными съедобными бобами, разводимое повсюду в тропиках.