Там значился Таароа[27] – верховный бог полинезийцев.
С ним богини:
Руахине Тахуа – богиня искусств и молитвы;
Руахине Ауна – богиня заботливости;
Руахине Фааипу – богиня честности;
Руахине Нихонихорароа – богиня раздора и убийства.
Роматене – жрец, допускающий или не допускающий души умерших на небо.
Тутахороа – путь, которым души следуют в вечную ночь.
Тапапарахараха – основание мира.
Ихохоа – призраки, души покойных.
Ороиматуа аиару нихопихорароа – мертвец, убивающий и пожирающий живых.
Туитпапау – молитва к покойнику, чтобы он не возвращался в виде призрака.
Тахурере – молитва к умершему другу, чтобы он вредил врагу.
Тии – злой дух.
Тахутаху – чародей, колдун.
Махои – сущность, душа бога.
Фаа-фано – разлучение души с телом.
Ао – мир, вселенная, земля, небо, блаженство, рай, облако, свет, первооснова, центр, сердце вещей.
По – ночь, древние времена, черный загробный мир, ад.
…И еще слова, взятые наугад среди тысяч:
Моана – бездна морская и бездна небесная.
Тохурева – прорицание смерти.
Натуаеа – привидение.
Нупа-нупа – смятение, душевное волнение.
Рума-рума – мрак, скорбь.
Тарехуа – ясновидение.
Татараио – быть испорченным.
Туноо – порча.
Охиохио – злой глаз.
Пухиаирото – тайный враг.
Тоторо аи по – таинственная трапеза в аду.
Тетеа – призрак, бледный человек.
Ороматуа – череп родственника.
Папаора – трупный запах.
Таи хитоа – жуткий голос.
Таи ару – голос, подобный морскому шуму.
Туруру – звук, которым пугают детей.
Онианиа – головокружение, ветер с моря.
Тапе-тапе – граница глубоководья.
Тахау – отбеливать росой.
Раухурупе – старое банановое дерево; дряхлый старец.
Тутаи – красные облака на горизонте.
Нина – прогонять мрачную мысль; хоронить.
Ата – туча; стебель цветка; вестник; сумерки.
Ари – глубина; пустота; морская пучина…
XVIII
Кошки в Океании – большая редкость. Их привозят из Европы, но порода вырождается. Тем не менее, кошачье потомство чрезвычайно ценится.
У Рараху был собственный кот, необычайно уродливый, большой, тощий и длинноногий. Целыми днями он спал, подставив солнцу брюхо. Питался кот синими рачками, которых сам и ловил в ручье. Звали это чудовище Турири. Пока не появился я, Рараху никого так не любила. По здешней моде она проколола любимцу кончики торчащих ушей и привязала шелковые помпоны. От такого украшения морда Турири, и без того нелепая, стала просто уморительной.
Он был до того смел, что повсюду ходил за хозяйкой и часами беспечно валялся на берегу ручья вместе с нами. Рараху шептала ему ласковые словечки: «та у меа ити хере рахи» – сокровище мое; «та у мафату ити» – сердечко мое, – и целовала его противную морду…
XIX
Нет! Тот, кто считает Таити земным раем, а местных девушек созданными лишь для удовольствий, кто выучился у них диковинному облегченному пляжному языку и воображает, что раскусил орешек таитянской загадки, – тот ничего не понял в истинном очаровании этой волшебной страны.
И даже тот, кто смотрит на Таити романтически, кто видит в нем приветливую поэтическую страну вечной весны, страну необыкновенных цветов и необыкновенных красавиц, кто с трепетом слагает гимны в его честь, смею уверить, – и тот не понимает этот край!
Не тем прекрасна эта земля…
Не всем доступна ее краса…
Поезжайте-ка подальше от Папеэте, туда, куда еще не добралась цивилизация, где под стройными пальмами у коралловых шельфов перед лицом необъятного Великого океана стоят таитянские хижины с панданусовыми кровлями. Посмотрите на этих людей: загадочных, будто погруженных в грезы, часами неподвижно сидящих небольшими группками у стволов громадных деревьев, всегда праздных, прислушивающихся к чему-то неведомому, словно одним созерцанием живущих… Вслушайтесь в величавую тишину тропической природы, такой же неподвижной, как и люди, в монотонный шорох коралловых обломков и волн… Взгляните на грандиозные эти пейзажи, на базальтовые утесы, на покрытые густой зеленью сумрачные горы… И вокруг безбрежная водная пустыня: Тихий океан…
XX
В Папеэте намечался большой праздник: королева давала бал в честь офицеров вновь пришедшего фрегата.[28]
Уже выстроились в гостиной при открытых дверях и окнах белые чиновники во фраках и фрейлины двора в вечерних туалетах – весь высший свет.
А в саду свое гулянье. Множество нарядных женщин, не принадлежащих к избранному обществу, в праздничных уборах, украшенные цветами, завели упа-упа, грандиозную пляску на всю ночь. Под тамтамы[29] танцевали босиком, а во дворце – под фортепьяно – в атласных туфельках.
Офицеры успели перезнакомиться со всеми и благодаря нестрогим таитянским нравам свободно переходили из одного мира в другой, наслаждаясь столь разнообразным весельем.
Ревность – неизвестная в Океании страсть – отравляла существование Рараху.
Засыпая в одиночестве в бедной хижине под шум окружающего леса, воображала она, как ее Лоти проводит вечера с фрейлинами Фаиманой и Териа… Больно сжималось бедное сердечко при мысли о принцессе Ариитее, ибо женским чутьем Рараху угадывала в ней соперницу…
Именно ревность, да еще, пожалуй, любопытство, привели влюбленную девочку в королевский сад на бал…
– Иа ора на, Лоти! (Здравствуй, Лоти!) – внезапно раздался за моей спиной знакомый детский голосок, неуместный в пряной атмосфере совсем не детского праздника.
Я удивленно обернулся.
Да-да, она самая, маленькая Рараху, предстала передо мной в белом платьице. Малышка держала за руку неразлучную подружку. Девочки, хотя и хорохорились, были заметно смущены вниманием к себе со стороны взрослых женщин. Принужденно улыбаясь, Рараху укорила меня:
– Почему ты не с нами, Лоти? Не хочешь знаться? Может, другие, во дворце, красивей нас? Или лучше одеты?
В воздухе запахло грозой. Обиженный голосок звенел от злости.
Малышка прекрасно знала, что для меня лучше ее не было никого, только поэтому она позволила себе столь дерзкую выходку.
Успокоившись, Рараху попросила:
– Подойдем-ка поближе, я хочу посмотреть, что делают там эти во дворце.
Мы втроем, взявшись за руки, сквозь пляшущую толпу муслиновых светлых платьев и цветочных гирлянд пробрались к распахнутым окнам, где вовсю продолжался королевский бал.
– Ой, что они делают? – горячо прошептала Тиауи.
Она показывала на роскошных дам, в дорогих туниках, с подведенными бистром[30] бровями. Вместе с офицерами дамы сидели за накрытым зеленым сукном столом. Они передвигали золотые монеты, а пальцы быстро перебирали раскрашенные глянцевые карточки; а между тем в глазах их застыла ленивая истома, присущая исключительно южанкам…
Тиауи понятия не имела о тайнах покера и баккара,[31] и мои объяснения ничем ей не помогли.
Вдруг в душном воздухе раздались первые аккорды рояля; все замолкло. Рараху замерла, очарованная.
Никогда прежде она не слышала ничего подобного; от изумления и восторга ее диковинные глаза округлились еще больше. Смолк и тамтам; прекратилась зажигательная туземная пляска. Я чувствовал, как за нашими спинами, стараясь не шуметь, собирались люди. Слышались только колыханье легких тканей, бархатный шорох больших бабочек, задевавших крыльями пламя зажженных свечей; да еще доносился никогда не умолкающий отдаленный гул океана…
27
Таароа – имя верховного бога, в зависимости от конкретной островной группы оно несколько менялось; наиболее распространенный вариант – Тангароа; менялись также и функции бога.
28
Фрегат – быстроходный трехмачтовый парусный военный корабль, исключительно хорошо (для своего времени) вооруженный – артиллерия фрегата насчитывала до 60 пушек.
29
Тамтам – ударный музыкальный инструмент, разновидность гонга с неопределенной высотой звука. В Океании европейцы так же называли барабаны туземцев.