– Я... передай ей мои сожаления, Селеста.
– Может быть, принести поднос сюда, наверх?
– Принеси что-нибудь легкое. Право же, мне совсем не хочется есть.
– Как скажете, госпожа. – Селеста направилась к двери. – Вот если бы здесь была кухарка Розмуров, – заметила она, оглядываясь через плечо.
– Ты думаешь, здесь, в Гленброхе, у нас недостаточно умелая повариха? Мне всегда казалось...
– Нет, госпожа, дело не в этом. Она отлично готовит. Я хотела сказать, что кухарка Розмуров умеет готовить такое питье, что излечивает любую болезнь – от простуды до подагры. Оно может исцелить даже разбитое сердце. – Горничная храбро посмотрела Бренне в глаза.
Целебный напиток от сердечных мук? Существуй он на самом деле, не жалко было бы отдать за него гору золота.
– Думаю, что как-нибудь справлюсь сама. Мне придется это сделать...
– Нужно было попросить у нее фляжку с готовым напитком, когда мы уезжали, вот что мне следовало сделать! Ну что ж, в таком случае спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Селеста, – ответила Бренна, протянув руку, чтобы взять халат. Затянула пояс потуже и кликнула кошку, которая сидела на широком каменном подоконнике, внимательно наблюдая за хозяйкой.
– Идем, Гера! Мне очень нравится, когда ты со мной в обсерватории.
Кошка по крайней мере не станет задавать вопросов. Ее не нужно развлекать веселой болтовней – к таким развлечениям Бренна, кажется, потеряла всякую склонность. Время, сказала она самой себе. Время – вот все, что ей нужно.
– Тебе обязательно врываться сюда и хлопать дверью? – прорычал Колин, не отрывая взгляда от страницы «Тайме». Впрочем, он ничего не мог прочесть. Слова сливались в сплошное серое пятно.
– А тебе обязательно грубить? – возразила Джейн, хлопая по столу книгой для пущей убедительности. – Ты знаешь, я тебе не враг. Хотя ты умудрился наделать дел...
– Полагаю, тебе следует придержать язычок, Джейн. Или... – Колин опять начинал сердиться – слишком знакомое чувство за последнее время! Гнев просто душил его.
– Или что? Колин, я устала ходить вокруг тебя на цыпочках, не смея даже произнести ее имя. Она была мне подругой, а ты заставил ее уехать. Я должна знать почему.
– Если ты забыла, я напомню. Это она меня бросила. Джейн хмыкнула.
– Уверена, у нее были серьезные причины. Чего я никак не могу взять в толк – почему ты не бросился за ней следом?
– Полагаешь, я должен был бежать за ней, как мальчишка?
– В конце концов, она твоя жена.
– Хочешь верь, хочешь нет, но у меня еще осталась гордость.
– И ты собираешься и дальше страдать во имя этой самой гордости? Посмотри на себя, Колин. – Она уперла кулачки в бока. – Посмотри, в кого ты превратился. Как будто не спал и не умывался несколько дней. Даже не ел – вон какой худой, даже брюки висят. Вот уже две недели и даже больше, как ты не спускаешься к обеду. Вместо этого часами сидишь здесь – в кабинете отца... то есть твоем кабинете, – поправила она себя, – занимаясь непонятно чем. – Она подозрительно осмотрела брата. – Не имею ни малейшего понятия, что ты тут делаешь.
Она взглянула на буфет, где отец держал бутылки со спиртным.
Теперь здесь ничего не было. В тот день, когда уехала Бренна, он вылил все. До последней капли!
– Тебе, разумеется, это неинтересно, но я скажу, что просматривал бумаги, чтобы получше узнать, какими поместьями и прочей недвижимостью владеет семья Розмур.
Просматривать книги – единственное, что помогало ему отвлечься от горестных размышлений. Позволь Колин себе хоть минуту праздности, и сердечная боль сведет его с ума. Тем не менее он стойко воздерживался от спиртного. Он должен пережить все это, находясь в трезвом рассудке. Это станет его искуплением, его карой. Лучшее, что было в его жизни, он уничтожил собственными руками. Счастье утекло, как песок сквозь пальцы.
– Довольно интересно, – солгал он. Голос предательски дрогнул на последнем слоге. Глупец, ничтожество!
Джейн все стало ясно.
– Колин, Колин, – повторила она с состраданием. – Нужно что-то делать. Не могу видеть, как ты сидишь здесь и делаешь вид, что все в порядке, в то время как твое сердце разрывается от горя!
Он аккуратно сложил газету, потом ответил:
– Не драматизируй. Тебе это не идет.
Она со вздохом присела на край письменного стола, как бы ненароком повалив на пол стопку книг, которую сама положила на стол минутой раньше. Колин бросился поднимать книги. Незнакомый том в кожаном переплете привлек его внимание.
– Что это? – спросил он, раскрывая книгу. Звездный атлас! Страница за страницей. Звезды, планеты, созвездия, пометки детским неровным почерком – должно быть, их делала Бренна. Колин вдруг почувствовал, что готов расплакаться. Он не мог сказать ни слова, только сдавленно вскрикнул, поспешно захлопывая книгу.
Джейн спрыгнула со стола.
– Что там такое? – Она выхватила книгу у Колина, озадаченно хмуря брови. Быстро пролистала страницы. —
Звездные карты Бренны. Должно быть, забыла в спешке. Тебя словно громом поразило. У него защемило в груди.
– Джейн, уйди, пожалуйста. Я хочу побыть один. Уходи сейчас же.
– Нет, не могу. Никуда я не уйду. К тому же Люси и Мэндвилл будут здесь с минуты на минуту, и я...
– Я сказал, оставь меня, – сдавленно прошептал Колин.
– Колин, ты меня пугаешь. Ты бледный и весь дрожишь. О Боже, только не это! Не как папа!
Она бросилась к брату, взяла его руки в свои. Колин отдернул руку, отворачиваясь от Джейн, чтобы та не увидела, что он плачет.
– Черт побери, Джейн. Оставь меня, слышишь? Но упрямая сестрица принялась настаивать на своем:
– Ты должен поехать за ней. Не знаю, что такого ты натворил, но ты можешь сказать, что раскаиваешься. Скажешь, что ошибся, и...
– Не могу. Неужели ты не понимаешь? – Колин уже кричал. Одним взмахом руки он свалил на пол все, что лежало на столе. Книги и листы бумаги разлетелись по всей комнате. – Ничего уже не поправить. Без меня она преуспеет гораздо лучше.
– Колин, она твоя жена. Жена!
– Я ее недостоин.
Будь оно все проклято. Он не может больше сдерживать слезы.
– Разве можно так говорить? Ты самый достойный человек из всех, кого я знаю. Ты самый добрый, самый милый, самый надежный брат на свете.
– Нет нужды говорить все это лишь для того, чтобы меня успокоить. Джейн, я взрослый мужчина. Виконт, между прочим. А посмотри на меня, – он развел руки широко в стороны, – только посмотри, что я наделал, во что превратился.
Джейн затрясла головой столь энергично, что несколько тщательно уложенных каштановых локонов покинули свое место в прическе и упали ей на раскрасневшиеся щеки.
– Я вижу мужчину, с которым судьба сыграла злую шутку, кого подло оболгали, опозорили. И все же, несмотря ни на что, ты сумел сохранить чувство собственного достоинства, свою честь. Ты женился на необыкновенной женщине, и эта женщина любит тебя, Колин.
– Не любит она меня!
– Конечно, любит. Неужели ты настолько слеп?
– Может быть, она любила меня когда-то, но не теперь.
– Чепуха. Уверена, ты не сделал ничего такого, чтобы...
– Как раз сделал. – Колин встал, чувствуя, как подкашиваются ноги. Он презирал себя за эту слабость. – Если бы ты только знала, что именно я сделал! – Он горестно покачал головой.
– Так расскажи мне, Колин, – тихо попросила Джейн. Она накрыла его руки своими теплыми ладонями. – Расскажи, я буду твоим судьей.
Колин проглотил комок в горле.
– В ту ночь, когда меня выкинули из клуба «Уайте», я выиграл у маркиза Хэмптона кусок земли в Шотландии. Как выяснилось, эта земля граничит с владениями Бренны.
– По-моему, это большая удача.
– Слушай дальше. Я обещал Бренне, задолго до того, как мы поженились, что земля останется неприкосновенной, я никогда не допущу на ней огораживания. Я дал слово джентльмена. Бренна передала мои заверения арендаторам Хэмптона.