Колин озадаченно посмотрел в пустой дверной проем. Шотландка? Ну конечно! Вот почему она показалась ему знакомой. Он принялся вспоминать ее лицо – полные розовые губы, точеный нос, круглые прозрачные глаза под изящно изогнутыми рыжеватыми бровями. Несомненно, она сестра Балларда. Поразительное сходство! Как он сразу не догадался?
– Но, – неуверенно начал Колин, – какое это имеет значение, если она твоя сестра?
Баллард подошел к письменному столу, над которым громоздились книжные полки, и взял в руки хрустальное пресс-папье.
– Если она и не шотландка по крови, то уж точно шотландка по складу ума и настроению. Матушке предстоит тяжелый труд, если она собирается привить ей манеры, приемлемые в светских гостиных. Однако забавно будет понаблюдать за ее попытками, не правда ли?
Он с грохотом опустил пресс-папье. В ту же минуту из-под стола с воплем метнулось какое-то создание и пронеслось мимо, как шаровая молния.
– Что это было? – спросил Колин.
– Сумасшедшая кошка, которую сестрица притащила с собой, – ответил Баллард. – Просто беда. – Он покачал головой, хмурая гримаса на его лице сменилась усмешкой: – Во всяком случае, общество развлечется, увидев сестру сегодня на вечере у леди Брэндон.
Колин пришел в полное уныние. Боже правый! Он всего лишь попытался вовлечь бедняжку в разговор, всего на минуту-другую, и она убежала в слезах. Что же будет, когда на нее нападут злобные светские гарпии? Леди Брэндон, наверное, хуже всех. Жестокая, злая на язык. О чем думают ее родители, собираясь так сразу вывести девушку в свет? Он даже содрогнулся, представив все это.
Если цель ее родни – окончательно похоронить все ее надежды на будущее, то они на верном пути.
Колин покачал головой, чувствуя, как в его сердце шевельнулась жалость. На минуту он даже позабыл о собственных бедах. Черт возьми, она ведь сестра Балларду, который должен ее защищать! Колин не дал бы в обиду своих сестер.
– Ты должен поговорить с матерью, – сказал он. – Нельзя допустить, чтобы твоя сестра попала на вечер к леди Брэндон. Ты понимаешь почему?
– Не будь занудой, Розмур. – Баллард провел пальцем по одному из пыльных потрепанных корешков. – Ей нужно туда пойти. Будет потеха, вот увидишь.
Колин почувствовал, что его лицо каменеет. Что-то не так сегодня с Баллардом, даже голос у него какой-то странный. Явно нервничает, лицо озабоченное.
Колин попытался побороть беспокойство. У него своих неприятностей достаточно, вот о них ему и следует думать. Не хватает еще Балларда с его сестрой. Не станет он больше вникать в их заботы!
– Мне пора домой, – сказал он.
Ему вдруг ужасно захотелось оказаться подальше от Хью Балларда.
– Отлично. – Баллард хлопнул его по спине. – Немедленно отправлюсь на Беркли-стрит, перекинусь словечком с мисс Литтл-Браун. Да, заварил ты кашу, старина.
– Я ни в чем не виноват! – запротестовал Колин. Какая несправедливость! Нуда, он любит сыграть в картишки, но других грехов за ним не водится. Некоторые считают его безрассудным, пусть. Он всегда был человеком чести. Честь и прямота – превыше всего.
– Если ты клянешься, что это правда, я тебе верю, – сказал Баллард с улыбкой. – Сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать леди твою невиновность.
Он поправил шейный платок и направился к двери. Колин неуверенно потоптался на месте. Может быть, сказать Балларду, чтобы не утруждал себя? Он сам лично убедит Онорию в том, что невиновен. Или пусть попробует? Вреда не будет. Колин взял шляпу и трость. Может быть, Онория его послушает.
В любом случае хуже не будет. Хуже просто некуда.
Глава 3
– Вот так, Маргарет. Ты выглядишь чудесно.– Данвилл поправила прядь начесанных волос Бренны. – Это все, Селеста.
– Да, миледи. – Издерганная горничная присела в реверансе и торопливо вышла.
– Платье просто очаровательное, не правда ли? Мадам Виоже творит чудеса.
– Да, очень красиво. Спасибо за заботу, леди Данвилл.
У Бренны пересохло в горле. С трудом верилось, что эта молодая женщина в зеркале – она сама. Ни разу в жизни у нее не было такой затейливой прически. Ее взгляд скользнул ниже, по изумрудно-зеленому шелку платья, корсаж которого был щедро украшен жемчугом. Бренна казалась себе фаршированным голубем со связанными крыльями, которого приготовили к пиршеству. Что еще хуже, вырез у платья был неприлично низким. Она едва могла дышать, туго затянутая в невыносимо жесткий корсет. Казалось – один вдох, и груди, сколь ни малы они были, просто вывалятся наружу. Они что, в самом деле думают выпустить ее в приличное общество в таком виде?
Очевидно, таковы и были их намерения. Леди Данвилл подала ей руку, помогая встать:
– Идем, Маргарет. Я слышу, подъехала карета. Обещай, дорогая, что не забудешь то, чему я тебя учила. Постарайся контролировать свой ужасный акцент. Я не хочу, чтобы моя дочь выражалась как дикарка.
Бренна тут же решила, что покажет им, что такое настоящий шотландский акцент.
– И ты должна звать меня мамой, – добавила женщина, погладив ее по щеке затянутой в перчатку рукой.
– Только если вы будете называть меня Бренной, – упрямо вскинула она подбородок.
– Но... – неуверенно сказала леди Данвилл, – тебя ведь зовут Маргарет, в честь твоей бабушки по отцу, упокой, Господи, ее душу. При крещении тебя нарекли Маргарет Элизабет Баллард, и я тому свидетель. Ты не можешь требовать, чтобы я звала тебя по-другому.
– Меня повторно крестили именем Бренны Маргарет Элизабет, и я ношу это имя вот уже двадцать шесть лет. Вы не можете требовать, чтобы я отзывалась на другое.
Графиня прищурилась.
– Я поговорю об этом с твоим отцом.
– Я тоже с ним поговорю, – приняла вызов Бренна, упрямо не опуская взгляда. Леди Данвилл, несомненно, обладала упрямством, но Бренна, если хотела, вполне могла ее перещеголять. Хотя бы это их роднило.
В дверях снова возникла горничная:
– Карета ждет, мэм.
– Благодарю, Селеста. Скажите лорду Данвиллу, мы уже спускаемся.
– Очень хорошо, мэм.
Селеста сделала реверанс и снова исчезла. Леди Данвилл посмотрела дочери в лицо:
– Надеюсь, сегодня мы сможем тобой гордиться, Маргарет. Этого момента я ждала долгие годы. – Она сжала Бренне руку, слезы блеснули в ее глазах. – Моя единственная дочь наконец займет то место, что принадлежит ей по праву.
В ответ Бренна сжала ладонь матери, тут же пожалев о своем дурном настроении. Эти люди так долго страдали.
– Обещаю, сделаю, что могу, чтобы вы оба мной гордились.
Она действительно постарается. Уж это она может для них сделать.
– Очень хорошо, моя дорогая. В конце концов, нелегко будет найти тебе мужа, принимая во внимание возраст и твой... гм... – Она вдруг замолчала и махнула рукой. – Но я так хочу найти удачную партию и увидеть тебя счастливой в замужестве!
Удачную партию – по ее стандартам. Это будет невозмутимый английский джентльмен, свысока глядящий на девушку с шотландских гор, которому не будет ровным счетом никакого дела до замка Гленброх и его обитателей. Бренна покачала головой – осторожно, чтобы не растрепать замысловатую прическу. Не нужен ей муж! По крайней мере тот, кого они ей выберут. Особенно муж-англичанин.
Тихонько простонав с досады, она последовала за матерью, чтобы сесть в карету.
– Ну, что она сказала? – Колин подошел к Балларду.
Тот выглядел смущенным. Колин нахмурился. Баллард явно избегал смотреть ему в глаза. Они стояли в гостиной леди Брэндон, возле рояля.
– Похоже, ты был прав, старик. – Баллард хлопнул Колина по плечу. – Синклер добрался до нее первым. Я сделал, что мог, но, боюсь, толку мало. Мисс Литтл-Браун – упрямая девчонка, таких еще поискать. Синклер сумел убедить ее в том, что ты виновен.
– Будь он проклят. – Колин сжал кулаки.
– Это еще не все. Отец пригрозил, что немедленно отправит ее в деревню, если она хоть взгляд кинет в твою сторону.
Пусть грозит. Они доберутся до Гретна-Грин гораздо раньше, чем мистер Литтл-Браун спохватится. При этой мысли Колин даже улыбнулся.