– Покои лорда Райленда находятся в этой части дома. – Несколько сухо произнесла миссис Гладдер, не оглядываясь назад. – Вы желаете оценить их общее состояние, леди Кэролайн?
Комнаты Дрейтона?.. Ну, раз уж у них сейчас в некотором роде групповая экскурсия, то вряд ли можно усмотреть что-то неприличное в том, что она сюда войдет.
– Если самого лорда в данный момент там нет, то почему бы не заглянуть? – отозвалась Кэролайн. – В том случае, если он выскажет пожелание что-то здесь поменять, было бы неплохо иметь представление, о чем идет речь.
– Лорд Райленд со своими друзьями собирался осмотреть зернохранилище, – сообщила экономка. Она стукнула костяшками пальцев по двери, после чего, не особо медля, распахнула сразу обе створки.
– Ого! – протянула Симона. Да, это восклицание как нельзя лучше выражало общее впечатление от представшей картины. Насыщенные коричные оттенки с вкраплениями темно-фиолетового цвета, старая благородная позолота – все очень изысканно и элегантно, в мужском неброском стиле. А кровать!.. До сих пор Кэролайн ни разу не доводилось видеть таких больших кроватей. Да еще и с балдахином, по периметру которого свисала тяжелая бархатная драпировка с бахромой. Но даже такая кровать казалась миниатюрной в этом огромном помещении.
– Вон там, – миссис Гладдер указала на дверь в дальнем углу комнаты по правую сторону, – находится личная ванная его светлости. В доме это единственная ванная, куда вода поступает по трубам. Прямо из ванной можно пройти в гардеробную. А там, – экономка показала на дверь, расположенную слева посередине, – личная гостиная герцога.
Покивав, Кэролайн прошла к кровати, чтобы прикоснуться к поистине роскошной бахроме, идущей по краю драпировки.
– О Боже! – ужаснулась она, увидев, как золотистые кисти буквально рассыпаются в ее пальцах.
– Боюсь, мадам, что все остальные шторы и портьеры в доме пребывают в таком же состоянии. Последние три года мы их ни разу не вытряхивали и не проветривали только потому, что при этом они наверняка развалились бы на части.
Кэролайн кивнула и отошла от кровати, припоминая то, что рассказывал ей вчера Дрейтон о положении дел в имении.
– Замечательная комната, – произнесла она. – Учитывая обстоятельства, вы подготовили ее наилучшим образом.
– Спасибо, мадам, – отозвалась миссис Гладдер. После чего развернулась и, выйдя в коридор, сказала: – Следующая комната – это та, куда я распорядилась отнести ваши вещи.
Симона как раз закрывала за собой двери герцогских апартаментов, когда экономка распахнула другую дверь – уже одностворчатую, но довольно широкую – и шагнула в пространство, которое Кэролайн тотчас же окрестила «розовым буйством». Вполне возможно, интерьер комнаты не показался бы ей столь убийственно-ярким и чересчур цветочным, если бы она только что не покинула спокойно-элегантный мир соседнего. Но, даже учитывая это обстоятельство, такая расцветка была ей совсем не по вкусу.
Около шкафа застыла молодая румяная горничная, одетая в черное платье с простеньким белым фартуком. В одной руке она держала плечики, в другой – синее платье Кэролайн, предназначенное для выхода к ужину.
– Здравствуй, – поприветствовала девушку Кэролайн, успев обратить внимание, что ее чемоданы, уже раскрытые, лежат на разноцветном покрывале кровати.
– Добрый день, мадам, – присела в реверансе горничная.
– Это Дора, – представила девушку экономка. – Ее мать была личной горничной покойной леди Райленд, и прежде чем присоединиться к своей госпоже на небесах, она обучила дочь всему, что знала сама.
– И насколько я вижу, Дора, ты отлично справляешься со своими обязанностями. Спасибо, что позаботилась о моих вещах.
– Мне это только в удовольствие, мадам.
– Ваша гардеробная располагается с этой стороны. – Миссис Гладдер показала рукой налево. – К ней же примыкает комната Доры. А там, – экономка указала на дверь, находящуюся справа, – ваша личная гостиная, которая соединяется с гостиной лорда Райленда.
– Тоже замечательная комната, – похвалила Кэролайн. – Сразу видно, что она подготовлена так же хорошо, как и предыдущая.
Пройдя мимо нее и Симоны, экономка распахнула еще одну дверь напротив.
– По причине размеров эта комната обычно отводилась для приема особо почетных гостей, – пояснила она и отступила в сторону, давая сестрам возможность с изумлением возиться на очередное воздаяние цветочному излишеству, на этот раз фиалковому. Губы Симоны брезгливо скривились. – Собиралась разместить здесь лорда Обри, – продолжила миссис Гладдер. – но потом подумала, что лучше всего эта комната подойдет его матери.
Кэролайн обеспокоенно взглянула на экономку.
– Его матери?
– Да, мадам. Вдовствующая леди Обри должна приехать к нам недели через две. Видимо, надолго.
– Как это мило, – только и смогла произнести Кэролайн, недоумевая, почему никто не удосужился сообщить ей об этом визите прежде, чем экономке. Но может, подобные дела так и делаются? Впрочем, какая разница? Так или иначе, данное известие лишь прибавляло головной боли. Ведь даже судя по тому немногому, что она успела увидеть, за каких-то две недели подготовить дом к приезду гостьи можно только невероятным чудом. – Да, я тоже считаю, что эта комната скорее подойдет для дамы, – проговорила она.
– Поэтому лорд Обри размещен в следующей комнате, – продолжила миссис Гладдер и, прикрыв дверь, прошла дальше по коридору.
Как видно, тот, кто обустраивал имение, безумно любил цветы, сделала вывод Кэролайн, обнаружив в соседней комнате поклонение голубым дельфиниумам, в различных вариациях этого цвета.
– А мистер Хейвуд будет жить здесь.
Подсолнухи… Ярко-желтые подсолнухи. С добавлением темно-золотистых и серовато-зеленых оттенков, напоминавших о вызревшей пшенице. Учитывая, что большие окна помещения выходят прямо на восток, можно не сомневаться что после восхода солнца Хейвуд будет, просто не в состоянии продолжать спать.
– А какие комнаты тут еще есть? – тихо спросила Симона, голос которой выражал явное потрясение увиденным.
Приподняв брови, миссис Гладдер вновь пересекла коридор и распахнула очередную дверь. Тюльпаны… Различные оттенки красного, решительно переходящие в оранжевый.
Когда они добрались до комнаты, которую можно бы назвать «маргаритковой», она, можно сказать, приятно удивила. Впрочем, Симона успела впасть в такое состояние, что уже не могла оценить ее должным образом и воспринять как меньшее из всех зол. Сдерживая улыбку, Кэролайн приобняла сестру за плечи и повела дальше… Прямо к вратам «фуксиево-пионового ада», где Симона чуть не взвыла и, кажется, даже слегка побледнела.
Вернувшись обратно в левое крыло, в тот коридор, где располагался учебный класс, они приступили к осмотру комнат, находящихся там. И самая первая из них оказалась… Никогда прежде Кэролайн не видела столько вариаций зеленого, собранных сразу в одном месте!
Миссис Гладдер с едва заметной, но явно ироничной усмешкой на губах уже закрывала дверь, когда до них донесся радостный возглас Симоны:
– Ну наконец-то Бог надо мной сжалился!
Перейдя на другую сторону коридора, Кэролайн вошла в распахнутую настежь дверь.
Эта комната была самой маленькой из всех, что они посетили, однако так же, как и в апартаментах Дрейтона, здесь присутствовали «мужские» тона: приглушенные темно-зеленый и серо-коричневый с небольшими включениями темно-красного. А в простенке между двумя окнами, прямо над кроватью, по которой сейчас в восторге каталась Симона, висели две скрещенные шпаги.
– Учебный класс находится как раз за стеной, – сообщила появившаяся миссис Гладдер, кивнув в сторону расположенной справа двери.
– Оружие, Симона, со стены, пожалуйста, не снимай, – дала наставление Кэролайн, прежде чем выйти.
Вместе с экономкой она опять двинулась вдоль по коридору.
– Спасибо, миссис Гладдер, что помогли ей выбрать комнату. Ну а теперь, когда с этим покончено, мы можем отправиться в наш гранд-тур. Если в доме есть оранжерея, я предпочла бы начать именно с нее. Хочется, знаете ли, увидеть настоящие цветы.