Нет, она не согласилась бы вернуться в прошлое и заново прожить те годы ни за какие богатства мира. Она достаточно гладко миновала детство и юность только потому, что рядом с ней всегда находилась любящая и заботливая мать. А если бы ее передали на попечение совершенно чужого, властного и деспотичного человека, лишь по обязанности готового заботиться о ребенке… Кэролайн проглотила подступивший к горлу комок. Нет, совесть не позволит ей остаться в стороне.
– И где вы собираетесь нас… – Она запнулась, охваченная непростым чувством, придавленная тяжестью внезапно свалившейся ответственности.
– Разместить? Поселить? – подсказал Дрейтон.
– Я думаю, здесь больше подходит слово «заточить».
Он проигнорировал ее сарказм.
– Нынешний великосветский сезон уже завершен, и почти все разъехались по своим поместьям. У вашего отца, естественно, тоже было имение, которое после его смерти перешло в мою собственность наряду с другим имуществом. Я решил, что мы поселимся там и проведем эту осень в подготовке: вы должны усвоить все, что требуется знать юной леди, впервые выходящей в свет.
Похоже, этот Маккензи не лучше ее понимал в тех специфических задачах, которые им предстояло решить. Что не сулило ничего хорошего. Однако жребий был брошен, и оставалось только надеяться на лучшее.
– Хорошо, я поеду с вами, но у меня есть три условия.
Дрейтон вскинул брови:
– А именно?
– Во-первых, – начала Кэролайн, уверенная, что настойчивым требованием можно добиться большего, нежели деликатной, заискивающей просьбой, – вы должны поручить ведение моих счетов надежному и толковому управляющему. Я не хочу, чтобы то, ради чего мы с матерью трудились столько лет, пошло прахом.
– Принято. Какое второе условие?
– Моя помощница, завершив работу над уже принятыми заказами, присоединится ко мне.
– Это еще зачем?
– А разве благородным дамам не полагаются личные служанки?
– Полагаются… А она имеет опыт в подобном деле?
– Нет, но мне ведь тоже пока не приходилось бывать благородной дамой, так что я вряд ли замечу за ней какие-то недостатки. В общем, либо вы соглашаетесь с присутствием Джейн, либо я никуда не еду.
– Ладно… Что значит еще одна женщина в доме, где их и так полно? Ну и третье условие?
– Если вдруг окажется, что по своей натуре, в силу каких-то врожденных качеств я не способна стать настоящей светской дамой, вы не будете меня мучить. Вы предоставите мне доступ к тем средствам, которые мой отец отложил для приманки аристократичных женихов, и позволите вернуться к независимой, самостоятельной жизни.
Глаза Дрейтона сузились.
– И чем же в таком случае вы будете заниматься?
– Разница между обыкновенной портнихой и кутюрье всего лишь в стоимости их изделий, – проговорила Кэролайн. – Но чтобы заработать деньги, нужно сначала их вложить. Имея необходимый капитал, я могла бы стать хозяйкой самого лучшего салона в Лондоне. А может, даже и в Париже.
Дрейтон засмеялся. Его смех был негромким, но сочным и густым. И что удивительно – вполне доброжелательным, отчего на сердце у Кэролайн сразу стало как-то легче.
– Да, самоуверенности вам не занимать.
– Ну, я ведь все-таки дочь герцога. Аристократические замашки нередко передаются по наследству точно также, как и богатство. Так мы договорились?
– Договорились, – кивнул он. Причем вроде бы даже с какой-то признательностью.
– Я хотела бы, чтобы наше соглашение было зафиксировано в письменном виде.
Дрейтон снова приподнял брови:
– Вы не доверяете моему слову?
О-о… Да он никак оскорблен и обескуражен? Еще бы, такой удар по самолюбию.
– Здесь нет ничего личного, ваша светлость, – заверила Кэролайн, обходя стол. – Просто когда-то один такой же герцог очень многое обещал одной моей ближайшей родственнице, но на поверку оказался обманщиком. Так что из опыта своей матери я усвоила, что аристократам не следует особо доверять.
Кэролайн вновь направилась к портьере. Дрейтон смотрел ей вслед, будучи уверенным, что она пошла в другую комнату только, ради того, чтобы его позлить. Но поскольку главная битва все же выиграна, он может позволить себе великодушие – пусть уж девушка потешится, демонстративно выказывая пренебрежение.
– Хорошо, я поручу своему адвокату составление соответствующего документа. Так же, как к ведение ваших счетов. Вас это устраивает?
– Устраивает, – не оглядываясь, откликнулась Кэролайн и скрылась в смежном помещении. – Я скоро вернусь.
Склонив голову, Дрейтон взирал на колышущуюся портьеру. А что, если это всего лишь уловка и его подопечная вознамерилась сбежать? Наверное, действительно надо было прихватить кого-нибудь для охраны задней двери, тем более что теперь у него полным-полно прислуги.
Да-а… Он натыкается на своих слуг буквально на каждом шагу. Что ж, придется привыкать и использовать их, как и подобает представителю высшего сословия.
Но главное, учитывая ум и своенравие этой Кэролайн Даттон – впрочем, теперь ее следует величать леди Кэролайн, – он должен непременно и как можно скорее утвердить свой авторитет. Потому что в противном случае рискует стать всеобщим посмешищем.
Глава 2
Глядя в окно кареты, чтобы не встречаться взглядом с сидящей напротив девушкой, Дрейтон пытался разобраться в родственных связях. Кем же ему приходится Кэролайн? Дочь троюродного деда, значит – троюродная тетя? В таком случае их родство дальнее, седьмая вода на киселе – это совсем не то, что родная, или двоюродная сестра. А раз так, то нет ничего противоестественного и кощунственного в том, что он обращает внимание на ее прелести и фантазирует, во что может вылиться их совместное проживание в одном доме.
На его взгляд, ей не очень-то шел коричневый цвет. Да и шерстяная материя была не самым удачным выбором. Лучше бы она использовала шелк, атлас или батист – эти ткани гораздо приятнее на ощупь. Однако дорожный костюм Кэролайн, пошитый из коричневой шерстяной ткани и закрывающий шею, запястья и лодыжки, ни в коей мере не скрадывал находящиеся под ним восхитительные изгибы.
Также не снижали ее привлекательности небольшая пелерина с оторочкой, юбка с рюшами поверху и плиссировкой по подолу, а также элегантный турнюр. Довершали наряд коричневые лайковые перчатки и украшенная пером шляпа, почти полностью скрывающая волосы. Под этой шляпой глаза Кэролайн казались невероятно большими, а кожа лица приобретала алебастровый оттенок…
Черт! Не слишком ли он увлекся?
Ведь эта девушка находится под его опекой – до тех пор, пока для нее не подвернется отвечающий всем требованиям кандидат в мужья. И похотливо поглядывать на свою подопечную, гадая, обязаны ли ее соблазнительные формы корсету и прочим ухищрениям или же здесь поработала сама природа, неприлично. Это можно расценить как признак глубочайшей порочности, что является совершенно недопустимым для представителя высшего сословия.
Он должен немедленно взять себя в руки и отвлечься от неуместных мыслей. И насколько ему известно, вернейший способ сделать это – «вступить в боевые действия».
Однако, глянув украдкой в сторону Кэролайн, Дрейтон тотчас же отказался от идеи высказать комментарий по поводу тусклой расцветки ее наряда. Чего доброго, в ответ она вообще сорвет с себя одежду и выкинет ее наружу.
Черт! Ну как можно иметь такой недовольный вид, когда в твоей судьбе происходят столь грандиозные изменения? И в тоже время быть такой привлекательной?
Решив нарушить молчание, Дрейтон спросил: