Вот с Женей Таня любит беседовать, особенно на медицинские темы. По пути к Рязанцевым Женя пройдет мимо окна, на котором хиреет заброшенный розовый куст. Остановится, спросит: «Ну, как здоровье?» Если Таня будет в постели, справится у Елизаветы Егоровны. Та всегда с ним рада потолковать.
Только где же достать деньги? Пойти-то надо с деньгами.
— Вот ерунда! — сказал Женя и шмыгнул носом. — Заныли из-за копейки. Не беспокойтесь, вечером занесу.
Руки за спину и пошел: «Трам-та-та-там!»
24. Под сенью деревянного мухомора
Хорошо, что в квартире, где проживают Звонковы, есть телефон. Не будь этого современного средства связи, Таня, пожалуй, до понедельника прожила бы в полном неведении. С субботы до понедельника, каково?
В теплом фланелевом платье, прикрытая материнским халатом, она полеживала на диване, полоскала по часам горло и читала «Охотники за микробами». Под вечер вдруг услышала голос соседки Ангелины Ивановны:
— Татьянка, подойдешь к телефону?
Таня ответила по возможности тихо:
— Иду.
Тихо, потому что отец недавно вернулся со смены и сразу уснул. Нашарив возле дивана валенки — при ангине главное — не охладить ног, — Таня выскользнула в коридор. Звонила вездесущая Вера:
— Ты ничего не знаешь? Женька-то отличился! Ха-ха…
После следующей Вериной фразы Таня ощутила все признаки лихорадки. Еле сказала этой болтушке несколько слов:
— Спасибо, что позвонила.
И все. Повесила трубку, а у самой озноб.
Постояла. Набрала номер Рязанцевых. Ее решение не разговаривать с Алешей до конца своих дней сейчас не имело никакого значения.
— Ты дома, Алешка? — Она говорила простуженным, но вполне твердым голосом. — Можешь выйти во двор?
Алеша не из тех, что сводят старые счеты.
— Бегу! Хотя тебе бы лучше не выходить. Я же могу к вам…
— Нельзя, папу разбудим. Да мне не страшно — укутаюсь.
В аккуратных сереньких валеночках, в мамином пуховом платке Таня вышла во двор. Голова кружилась, плохо слушались ноги. Она была рада сесть на лавочку, пристроенную к деревянной ноге ядовито-красного мухомора. Давно они с Алешей здесь не сидели…
— Ужас! Опомниться не могу, — начала Таня. — С тобой, Алешка, так не бывало? Хочешь сделать хорошее, а получается бог знает что.
— Обычное дело, — согласился Алеша. — Да не дрожи ты. Может, я тебе вмиг помогу.
— За тем и звала.
Алеша улыбнулся так, как только он умел улыбаться. Вдруг посветлел лицом.
— Так какая же у тебя беда?
— Я бессовестным образом подвела человека.
— Кого?
— Женю.
— Перчихина? — Улыбки как не бывало. — Да он сам всю школу подвел.
— В том-то и дело, Алеша, что вовсе не он, а я.
— Ах, ты? Приятно услышать. — У Алеши стало совершенно чужое лицо. Он не то прищурился, не то сморщился. — Спасибо, что внесла ясность. Одно странно, как это тебе самой твой класс не догадается разъяснить…
— Мне? Чего разъяснить?
— Твои обязанности. Неверно ведешь себя. Ты же не нянька.
— Ты прав: боюсь, что неверно. Называется, выручила беднягу!
— Вот, вот… Выручила, выгородила, взяла вину на себя…
Таня тоже умеет прищуриваться:
— Я считала тебя умнее. Услышь еще раз: кисти погублены мной.
— А я тебя правдивей считал.
Таня вскочила, теплый платок соскользнул с ее головы на плечи. Но уйти не ушла. Ради Жени, которого надо было уберечь от нечуткого отношения. Алеша буркнул:
— Накройся, охрипнешь.
Но Таня нарочно не стала укутываться.
Неподалеку в кучу песка было воткнуто несколько прутиков. Алеша дотянулся до одного и начал хлестать себя по кончику башмака.
— Ты прежде никогда не врала. И вообще ты в последнее время какая-то ненормальная. Ну, чего ты носишься с этим Перчихиным?
— Надо, вот и ношусь.
Таня тоже достала прутик и принялась стряхивать с валенок желтый песок. Выпрямилась. Подняла глаза на Алешу:
— Кстати, я и теперь никогда не вру.
— Испортила кисти ты?
— Я.
Алеша пытался быть справедливым. Пожалуй, Таня и вправду имела какое-то отношение к этой нелепой истории. Ну да, когда он на другой день после проводов деда спросил: «Все в порядке, Перчихин?», тот ответил: «А как же! Мы с Таней…» До того нахально ответил, что расспрашивать дальше не стало охоты.
— Значит, во всем виновата ты? А Перчихин, между прочим, признался. — Алеша сделал попытку изобразить Женину манеру гримасничать. — «Мне, видите ли, до смерти захотелось сорвать ремонт».