А Женя вовсе не мусорил. Он собирался в дорогу и теперь был совершенно убит, видя, что его сборы срываются.
Среди вытряхнутых на пол учебников и тетрадей, ставших после решения об отъезде совершенно ненужными, Лида заметила лист с начатыми «разрезами и сечениями». Схватила его и давай разглядывать. В углу листа, по всем правилам, находился штамп, на редкость красиво выполненный, но Лида даже не заметила штампа: ее интересовали бруски и цилиндры, в начертании которых Женя, сказать по правде, слегка запутался. Лида определила:
— Работенки часа на два!
Можно было не сомневаться: раньше чем через два часа эта гостья из Жениного дома не выйдет. Его планы сорвет, а какие-то свои, обдуманные еще по дороге, проведет пунктик за пунктиком. Вообразила, что ловкость, с какой она разбирается в изометрии и ортогональной проекции, дает ей право рыться в чужих чертежах и совать нос в каждый брусок и цилиндр.
Женя не стерпел — вырвал у Лиды лист:
— Без тебя обойдусь!
— Конечно, иначе какая же польза, — последовал рассудительный ответ. — А я на всякий случай побуду рядом. Надеюсь, не выгонишь?
Попробуй выгнать этих нахалов! Им даже в голову не приходит, что у людей могут быть свои, сокровенные планы. Они как ни в чем не бывало очищают чужой портфель от дорожной поклажи и вновь набивают туда учебники да тетрадки. Ничего, только уйдите — Женя вытряхнет все обратно!
— Не помнишь, Женька, Флоринский на завтра нужен, или можно не брать?
«На завтра»! Все время суются к Жене с этим проклятым «завтра». А он уже ночью будет далеко от Москвы. Не подумайте, что им можно распорядиться так же, как его личным портфелем. Послушать этих чудил, так именно завтра он, Женя Перчихин, понадобится чуть ли не всей школе.
Завтра, в связи с предстоящей поездкой в колхоз, Жене необходимо прийти в школу за полчаса до звонка. С ним хотят побеседовать Валентина Федоровна и Базунов из комсомольского комитета.
Актив класса решил выдвинуть Женю в помощь старосте ответственным за поездку. Петя-Подсолнух, обнаружив внутри Жениного портфеля карманный фонарь, сказал, что этот хитрый фонарик еще как пригодится в сельских условиях.
Вдобавок навязали еще нагрузочку: навещай после занятий Таню Звонкову, сообщай этой притворщице все, что пройдено на уроках. Женя наотрез отказался, но тут заныли два голоса:
— Это не по-товарищески!
— Мало она тебе помогала?
А кто, скажите, ее об этом просил? Главное, подсунули Танькину просьбу в письменном виде. Женя на ее каракули еле взглянул. Что там? «Зайди! Выручи». Чуть ли не «умоляю»! Скомкал глупую бумажку — и в карман! Тоже… Уже и записочки начались.
Когда портфель был уложен в соответствии с завтрашним расписанием, когда на паркете не осталось ни единой соринки, в прихожей хлопнула дверь. Удачно, что извлеченные Женей из тайника кое-какие штуковины, необходимые в самостоятельной жизни, были снова упрятаны и ловко замаскированы. Теперь что… Теперь пусть хлопает хоть десяток дверей! Однако Петя с Лидой почему-то до смерти перепугались. Вот глупо… Жене действительно может после их ухода влететь: «Не устраивай в доме клуб!» А им-то что? Мама на людях никогда не будет ругаться.
И верно, увидев ребят, она от неожиданности чуть не выронила бутыль с огурцами, но поздоровалась вежливо. Ей ответили тоже вежливо. Петя вытянулся, как на параде, и произнес чужим голосом:
— Здрасте!
Лида же тоненько протянула:
— Здра-авствуйте. — Затем тоже выпрямилась и отчеканила: — Мы представители школьной общественности.
Вместо того чтобы выкатиться, эти храбрецы топтались у шкафа, куда за минуту до маминого прихода вместе с Женей упрятали все «богатства». Они с большим сочувствием отнеслись к тому, что у Жени имеется тайник. Сейчас, похоже, пытались этот тайник заслонить.
А Женя как раз за него не боялся. Пускай раскроется тайна нижней полки, лишь бы не верхней!
Косясь на своих гостей, Женя думал с тоской: «Ну чего они притащились, чего пристали ко мне? Доконают меня своим непонятным вниманием…»
Надежда Андреевна, пристроив бутыль в прихожей на стул, вспомнила, что на этом же стуле недавно томилась в ожидании Женина классная руководительница. В ушах прозвучал упрек учительницы: «Ваш Женя никого к себе не зовет». А заодно и предостережение Касаткиной: «Имейте в виду — она довольно настырная!» И вот результат: появились представители школьной общественности!
«Хороши представители! — подумалось Надежде Андреевне. — Вид такой, словно собираются тебя проглотить. Словно ты не родная Женина мать, а баба-яга или же мачеха, какие бывают в старинных сказках».