Журчала вода. Позвякивали тарелки, бережно ополаскиваемые дочерна загорелыми мускулистыми ручищами. Ни брат, ни тем более мать не желали замечать Жениного свиста: «Трам-та-та-там…» Мама, уже не сердитая, вытирала посуду, сто раз в минуту признаваясь старшему сыну, любимчику, тому, кому она доверяла дорогие тарелки, как соскучилась без него. Говорила о том, с какой радостью завтра покажет ему новый дом в прибранном, настоящем виде.
— Сам удивишься, какая у нас краса!
Ага! При слове «краса» Анатолий не выдержал — покосился на Женю. Это словечко смешило братьев с детских времен. У их соседки, у бабки Клани, по прозвищу «Афанасьиха», многое в доме служило исключительно «для красы», даже единственная кровать, убранная белоснежными кружевами. Спала бабка на сундуке, внучки — на стульях. Вчетвером в одной комнатенке. В зальце старались не заходить. Издали любовались картиной, купленной на базаре, и громадной головой араба в красной чалме. Столик на гнутых тоненьких ножках, держащий эту чернокожую голову, тоже был «для красы». Вечно озабоченные, неулыбчатые бабкины внучки, играя в дочки-матери, тащили в свой кособокий шалашик, устроенный под окном, мусор со всех дворов. Только и слышалось: «Этот осколышек у нас для чего?» — «Как для чего — для красы!»
Анатолий подмигнул Жене:
— Думаешь, мама, там у меня мало красы?
Это он козырнул своей Шебелинкой. Теперь Женя ни в коем случае не должен был мешать завязавшемуся разговору. Теперь уже цель близка…
Река Донец — красотища! Лес — триста шагов от поселка — невиданная краса. Цветы благоухают не только вокруг «елок» и операторских будок, а даже в самих будках: бригада Толика затеяла конкурс на лучшее рабочее место. А молодежное общежитие? Чья комната получила приз за чистоту и порядок?
Жене надо послушаться Толика и уйти спать. Старший брат знает, чем воздействовать на несознательных матерей: краса, красота, красотища! Насчет временных трудностей и неполадок женщинам ни к чему сообщать. Насчет зарева над Шебелинкой — тем более! Есть вопросы, к которым надо подходить по-мужски.
— Ладно, согласен на боковую, — буркнул Женя, поднимаясь со стула.
В ванной комнате до его ушей донеслось:
— Я ведь не только оператор. Я ведь смежную специальность освоил — слесаря по ремонту КИПа. — Прозвучало это очень солидно.
«Контрольно-измерительных приборов»! — хотел было пояснить Женя, быстро высунувшийся из двери. И пояснил бы, да рот был забит зубным порошком и щеткой. Завидную специальность слесаря по ремонту КИПа Женя как раз собирался освоить на промысле. Плохо ли? Стать настоящим слесарем и сообщить об этом в письме к Савелию Матвеевичу.
А Савелий Матвеевич, вполне возможно, передаст эту новость кое-кому, кто бывает в его мастерских. Хотя бы одной любительнице набивать холщовые мешки разной бросовой мелочью. Иногда мешки, иногда сумки и ярких горохах…
После светлой кафельной ванной Женя попал в коридор, темный, как подземелье. Да еще вдобавок там какой-то неряха насовал под вешалку кучу всякого барахла. Налетев на что-то, еле сдержал крик, Женя подскочил к выключателю. Под вешалкой оказалось вовсе не барахло, а рюкзак. Роскошный рюкзак с кожаной оторочкой, с которым Толик уезжал в Шебелинку.
Однако рюкзак, даже туго набитый, даже брошенный где попало, не способен перебить человеку ноги. А у Жени чуть ли не перелом нижней конечности. Левая берцовая кость в результате внешнего воздействия получила травму (так бы выразилась Таня Звонкова, Женя скажет проще — ушиб).
Обо что он все-таки стукнулся? О большой плоский предмет с твердыми ребрами и углами. Вроде ящик. Тоже, разумеется, Анатолия. Обернут ящик розоватой шершавой бумагой. Потирая ногу, Женя прочел четко выведенные на обертке слова: «Привет от восьмого „Б“».
Вот это да! Попробуй теперь усни…
34. Неожиданный поворот
Попробуй усни, если перед тобой на тахте — конечно, не прямо на тахте, а на разостланной розоватой бумаге — раскрыт набитый сюрпризами ящик. Не знаешь, за что хвататься: то ли за тоненькую отвертку или стальную линейку с мерительными делениями, то ли за письма.
«Привет от восьмого „Б“» с полным правом может быть назван почтовым ящиком. Сто одноклассников Жени (то есть откуда же сто? Но уж не меньше чем тридцать) прислали ему свои поздравления и пожелания. Переливаются красками несколько открыток в девчачьем вкусе, все остальное — листки. Какие — в полоску, какие — в клетку. Сложены либо фантиком, либо треугольником — по-солдатски.