Во взгляде нет ни сострадания, ни капли сомнения. Действительно, словно из преисподни гость говорит со мной. Не верю! Хоть убей, не верю.
— Я беременна, — сделала я последнюю попытку хоть как-то достучаться до него.
Глупо. Удержать мужика ребенком? Это дело последнее, но это был единственный шанс на то, чтобы он начал бороться, а не городить чушь.
— И как же такая мысль пришла в твою светлую головку?
— Егор, ты не понимаешь? Я такими вещами шутить не буду.
Он замер, уставившись на меня во все глаза. Кажется, я попала в цель. Да!
— Это моя вина, понимаю, — выдохнула я тяжело.
— Ты права, Принцесса, твоя. Я передам Лёшке… — тяжёлый вздох с его стороны. Колеблется? — Я передам, чтобы дал денег на аборт.
Он что серьезно? Аборт?
— Ты вообще охренел? — взорвались мои эмоции. — Ты думаешь, что говоришь?
— Думаю, — я соскочила со стула, кинувшись на него с кулаками. Первый прилетел в грудь, но он даже не шелохнулся.
А потом я начала, что есть силы колотить его и реветь. Слезы беззвучно катились по щекам, оставляя мокрые дорожки.
— Ты моральный урод, Баслык. Ты не просто убийца, ты даже не человек, — кричала я.
— Все сказала? А теперь убирайся, — процедил он сквозь зубы.
Если он хотел сделать мне больно, то у него очень хорошо получилось. Пусть горит в своем огне, дьявол. И сдохнет в одиночестве. Ненавижу! Всем сердцем, всей душой.
Никогда я не впущу его в свои мысли и никогда не пожалею. Лучше бы его сожгли на электрическом стуле. Нельзя таким ходить по Земле.
— Я не дам тебя в обиду, малыш, не дам, — прохрипела я сквозь слезы своему плоскому животу, где зарождалась новая жизнь.
14. У ТЕБЯ ЕЩЕ ВСЕ ВПЕРЕДИ
Все отнято: и сила, и любовь
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела…
Город не спал, несмотря на поздний час. Я стояла на окраине, ища спасение в ночи и звёздах, что ярко мерцали в небе. Там, среди домов и уличных фонарей их совсем не видно. Есть ли среди них моя звезда? Может где-то в далекой-далекой галактике она дарит тепло таким же несчастным, как и я.
Сегодня можно ещё себя пожалеть потому, что больно, до такой степени, что жить не хочется. Можно поплакать немного. А завтра возвращается Вера, которая в своей глуши всё ещё не в курсе событий, и желательно как можно дольше времени не посвящать ее. Для этого нужна подготовка.
«Ты живая?» — замигал экран смартфона входящим сообщением. Путейцев не перестает доставать. Разрывается бедолага между дружбой и долгом. Я ему подкинула хорошую идею на счёт Воеводина, но теперь ни сил, ни тем более желания ее осуществлять не было.
«Сдохла» — набираю шесть букв и отправляю! Сразу телефон начинает вибрировать входящим вызовом от того самого абонента. Достал! Сбрасываю и отключают аппарат к чертовой матери! Выбирайтесь сами из этого дерьма, уроды.
Ничего, переживём! Главное, не раскидать!
Перед Верой старалась не показывать эмоций, чтобы она не волновалась. Уходила рано, возвращалась поздно, чтобы меньше с ней видеться. Пока…
— Это правда? — она встречала меня в коридоре бледная, держа в руках планшет, где на экране мелькали кадры из репортажа о Егоре, и было открыто несколько вкладок со статьями. Вот угораздило ее новости почитать. Егора везде поливали грязью, хотя Вера была другого мнения о нем, но меня это уже не интересовало. По крайней мере не должно было интересовать.
— Правда, Вер! Он во всем сознался. Следствие ведётся, но его вина доказана полностью.
— Я тебя предупреждала, — выдохнула она тяжело.
— Хочешь сказать это из-за Воеводина?
— Да, только сделал он это рукой Егора — по-моему, ей становилось хуже.
— Так, Вера, закрываем тему. Егор убил, ему и нести наказание. Он не Бог, чтобы решать такие вопросы. Прекращай об этом думать. Я в абсолютном порядке. Бегом пить свои пилюли!
— Уже пила. Дай телефон, а то у меня баланс закончился.
— В сумке. Я в душ.
Хотите скажу, что было дальше? Через три дня я нашла Веру здесь же в коридоре без сознания. По дороге в больницу, она впала в кому. А ещё через два дня ее не стало. Моя Верочка, моя тетушка, которая вырастила меня, воспитала, умерла.
Я не знаю, за что Господь на меня так разгневался? Или это испытания? Если так, то это большая несправедливость. У меня отняли все, и силы, и жажду к жизни. Я была полностью опустошена, но всё ещё не осознавала, что осталась одна, и что Веры теперь рядом не будет.