— Ей было очень больно…
— Так оно и будет, пока она не привыкнет к вашему внушительному размеру.
Хотя это никогда не пройдёт, учитывая, как вы проникаете в неё каждый раз, не говоря уже о больших различиях в размерах. Пока вы не видите крови, нет причин для беспокойства. Она вполне может оставаться нежной, и, я полагаю, будет сопротивляться. Не думаю, что когда-либо встречал женщину, которая была бы менее приспособлена к такому мужчине, как вы, — она слишком мала для вас, хотя я верю, что вы знаете, как преодолеть её возражения.
Её любовник не позволял ей встать — пока они вели этот разговор, как будто её там и не было. Девушка была полностью открыта им обоим — капала соками на кровать, вокруг инструмента, который был внутри неё.
— Но ты не видишь у неё никаких проблем с вынашиванием? Даже её возраст?
Мысль о том, что она стара, автоматически оскорбила Эмили, но она благоразумно промолчала. Ей было всего двадцать три года! Ну, допустим, ей уже давно двадцать три…
— Возможно, нам придётся сделать кесарево сечение, но это будет зависеть от размера ребёнка. Мы примем решение, когда это случится. Но будьте уверены, за исключением болезней, ранений или другой войны, у неё будет много лет плодовитости, чтобы вы могли воспользоваться шансом на потомство, — доктор вынул зеркало, промыл его и убрал.
Наконец, варвар встал и вместе с незнакомцем направился к двери.
— Спасибо, доктор, — сказал он, хлопнул его по плечу так, словно пытался быть дружелюбным, но всё равно чуть не сбил его с ног.
Меньший мужчина низко поклонился ему.
— Я ценю ваше покровительство, милорд. Пусть у вас будет много сильных сыновей. И позвольте сказать, как мы все счастливы, что вы нашли свою пару.
Бедняга больше не успел ничего сказать, потому что его буквально вытолкнули за дверь, а молодой, сильный и гораздо более крупный мужчина остался с ней.
К несчастью для Эмили, он стоял, прислонившись к двери, и смотрел на неё, медленно поворачивая головой, словно пытаясь рассмотреть её со всех сторон.
Варвар заставлял её чувствовать себя неловко — она чуть не фыркнула при этой мысли. Она не могла представить временя, когда бы не чувствовала себя неловко рядом с ним. И все эти разговоры о том, чтобы разводить её — как будто она лошадь, или собака, или что-то в этом роде — только усиливали её дискомфорт.
На этот раз, когда любовник взял её, всё происходило намного быстрее.
Было ощущение, что он просто ждал, когда доктор оставит их в покое, чтобы добраться до неё — не то, чтобы это разрушало её блаженство. Он и близко не был так осторожен, как прежде с ней, и она была уверена, что должна поблагодарить за это «доброго» доктора.
Не было никакого медленного продвижения, никакого рта на её клиторе.
Мужчина стоял рядом с кроватью, где она лежала, завернувшись в кокон из простыней, желая чувствовать себя менее уязвимой, чем пока доктор осматривал её. Он громко вдыхал воздух и всё тяжелее дышал.
Эмили старалась не обращать внимания, что её тело уже среагировало на его действия, уже готовилось принять его. Она из последних сил пыталась заставить себя игнорировать его, как можно дольше.
Или, возможно, вместо этого, отвлечь его.
— Почему ты позволил доктору увидеть меня в таком виде, когда убил тех людей, которые бежали ко мне, когда мы вошли? — спросила она.
Она наклонился, ухватился за край простыни и потянул.
— А тебе какое дело?
— Мне просто любопытно.
— Потому что он врач-селекционер.
— Врачи не хотят женщин?
Он нахмурился, словно впервые задумавшись над этим.
— Он евнух, как и все ему подобные. Иначе ни один Альфа в здравом уме не доверил бы ему лечить свою женщину.
Эмили не смогла сдержать удивлённого смешка.
— Неужели? В моё время евнухов почти не было.
На этот раз по его лицу было видно, что он считает её лживой слабоумной, и девушка была удивлена — хотя и благодарна — что это не привело к какому-то наказанию. Она догадывалась, что если информация не связано с ним, то ему плевать на правду. Или, может быть, он думал, что она сумасшедшая, и поэтому ожидал от неё определённого количества разглагольствований.