— Да, — ответил он без колебаний, — но некоторое время они были мужчинами, и я даже сейчас не доверю ни одному из них находиться рядом с моей голой женщиной.
Она не стала спрашивать, почему доктор, которого он назвал «врачом по размножению» — а по ее догадке эквивалент акушера-гинеколога — проводил операцию на мужчине. Когда кто-то ранен, любой врач работает в шторм.
Операция была кропотливо медленной из-за отсутствия оборудования и обученного персонала. Их можно было бы назвать врачами, но у нее было больше настоящих медицинских знаний, чем у них всех вместе взятых.
Эмми стало грустно, как же быстро основная медицинская информация была вытеснена из культуры в пользу суеверий и слухов. Сама битва за сохранение стерильного поля, насколько это возможно, продолжалась повсюду, хотя некоторые врачи буквально тыкали грязными пальцами в рану.
Наконец, не выдержав, она протянула руку и ударила того, кто делал это чаще всего, а остальные тут же выстроились в очередь, услышав, как усмехается Водт, стоявший неподалеку.
Когда они закончили, все, что он сказал ей, было:
— И так?
Он смотрел больше на нее, чем на врача, зашивавшего раненого, ожидая доклад о его состоянии.
— Он выживет, если мы сможем уберечь его от заражения.
Она сказала это вместе с другими врачами, но пока ее укутывали, чтобы увести, она услышала их недовольное ворчание ее присутствием среди них и ее властностью.
Но Водт был полной противоположностью недовольства ее действиям.
Он был очень удивлен. Нет, она пересмотрела свою оценку его настроения.
Он был счастлив. Может, он и не улыбался от уха до уха — это было бы совсем не в его стиле, — но она чувствовала, как он был взволнован и радуется тому, как прикасается к ней.
Они вернулись в его комнату без происшествий, за что она была ему очень благодарна, помня то, что он ей рассказал. Ей нужно было о многом подумать. Возможно, ей придется пересмотреть весь свой план. Хотя она уже приняла решение не в пользу совместного проживания с ним, каким бы восхитительным не был секс. У нее не было ни малейшего желания быть чьей-то матерью. Где-то для нее должна быть какая-то роль. Она должна иметь возможность существовать в этом мире не только как кобыла или сексуальный объект.
Но как только они вошли в дверь, и он протянул ей руку, и она тут же вспомнила о своем статусе. Хотя она была укутана в два слоя не дольше пяти секунд, это было очень приятно. Она чувствовала себя в безопасности.
Эмми пыталась объяснить это ему, но ничего из того, что она сказала, не имело для него никакого значения. Тот факт, что она помогла ему спасти человека, также не был для него смягчающим фактором. Он просто стоял с протянутой рукой до тех пор, пока она не сделала то, что, как она знала, он ожидал от нее.
Она передала ему плащ и хирургический костюм, которые он немедленно выбросил за дверь, заперев за ними.
Затем он приблизился к ней, и все, что ей нужно было сделать, это не отступить.
Она убедилась, что ее отстранение всегда вызывало в нем желание покорить добычу, и это никогда не заканчивалось хорошо — по крайней мере, так, как ей хотелось. Когда он был в таком настроении, он удерживал ее в позах, которые требовали от нее большей покорности, продлевал их оргазмы так долго, как только мог, намеренно причиняя ей боль — хоть и немного — затем успокаивал эту боль большим количеством секса, создавая разрушительный порочный круг боли и удовольствия, но одно никогда не удовлетворяло другое.
Поэтому она приложила все старание, чтобы не отпрянуть от него.
Он обхватил ее лицо своими огромными руками и нежно поцеловал, боясь быть слишком бесцеремонным, чтобы она не взорвалась на миллион кусочков.
Это напомнило ей — мучительно и остро — как Дэн целовал ее.
Как будто она значила для него все.
— Спасибо, что помогла мне сегодня вечером. Ты никогда не поймешь, как много значила для меня твоя помощь. Ты можешь попросить меня о чем угодно, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы приобрести это для тебя.
Анджи рассказала ей, что он был не просто военачальником.
Когда он не воевал или не защищал их от других племен, он был рейдером с репутацией добытчика всего необходимого его народу. Это могли быть наркотики, еда и даже редкие особые просьбы, в зависимости от того, кто их делал и как он к ним относился.
Эмми заглянула ему в глаза и ответила с предельной откровенностью, зная, что ее ответ сильно испортит ему настроение.
— Тебе не нужно рисковать своей жизнью, чтобы узнать мое желание — того, что я всегда буду хотеть от тебя.