Мужчина медленно развернул девушку, и она не стала протестовать. Он изо всех сил старался не торопиться, покусывая её шею, дразня её соски зубами и языком. Его пальцы использовали её сливки, когда он щипал клитор, вызывая горячую ответную реакцию.
Но девушка всем своим видом показывала незаинтересованность и отстранённость.
Глаза Эмили были закрыты, как и рот, и лишь рваное дыхание выдавало её чувства. Девушка приложила все силы, чтобы всё выглядело так, будто его действия мало влияют на неё. Ей хотелось, чтобы он так думал. Но неожиданным всплеском страсти, Водт показал, что готов взобраться на неё.
Его терпение закончилось — он не хотел больше потакать ей.
Так или иначе, но он добьётся страстного отклика.
Варвар вошёл в неё с беспощадной скоростью без всяких прелюдий, жёстко зацепив Эмили и связав их одновременно. И это вывело её из равновесия. Потрясённая его грубым вторжением, девушка выгнулась навстречу ему, пытаясь справиться с болью. Её глаза распахнулись от пережитого страдания. Но мужчина тут же смягчился и стал неторопливо и размеренно двигаться, добиваясь — среди её боли — отклика, который она не хотела ему давать.
Когда Эмили снова легла на спину, бездумный стон вырвался из её груди и широко раскрытых губ. Всего лишь попытка справиться с нахлынувшими чувствами — от мужской ласки — вдохнув больше кислорода.
Водт то менял ритм, то медленно натирал собой тело девушки, то наносил короткие, резкие, щёлкающие удары, намеренно выводя её из равновесия. Он удерживал её на краю пропасти, но в то же время не давал ей приблизиться…
Он не возражал, если это задержит его собственную кульминацию.
Рано или поздно он доберётся туда.
Но сейчас его пара должна прочувствовать и признать безграничную власть Альфы — только его решение позволит ей получить удовольствие. Он так долго возбуждал девушку, что узел у основания члена набух сильнее, чем когда-либо. И всё же мужчина заставил её растянуться вокруг его плоти, резко проникнув в разгорячённое лоно.
Каждое прикосновение — мягкое или жёсткое — заставляло девушку издавать животный звук, который, без сомнения, был сочетанием настоящей боли и истинного наслаждения. Мужчина удерживал её прямо на краю — извивающуюся, стенающую — отчаянно желающую освобождения, которое полностью зависело от него. В мире Эмили сейчас не существовало ничего, кроме огромного мужчины, нависшего над ней. Ничто не имело значения, кроме как убедить его дать ей разрядку.
Он ломал её волю.
Заставлял покориться.
И она лихорадочно начала умолять его.
Бессмысленно. Унизительно.
Но, прежде чем дать ей благословенное облегчение, он прижался губами к её уху и хрипло приказал:
— Скажи мне, Эмми, что ты моя.
Взгляд широко распахнутых глаз метнулся к нему. Слёзы медленно потекли из глаз. Девушку разрывали противоречивые чувства, но протяжный вздох каким-то образом помог ей успокоиться, поддержал её. И, когда она ответила, в её ровном шёпоте совершенно не было ни эмоций, ни похоти, ни даже обиды или гнева:
— Я твоя, Водт.
Тогда — и только тогда — он начал трахать её сильно и неуклонно. Достаточно мощно, чтобы Эмили практически взорвалась под ним и вокруг него, доя его так сильно, что он оказался на грани сознания. А её тело продолжало сокращаться с той же силой, что и в начале, насыщая и истощая её одновременно.
Продолжая безжалостно посылать осколки удовольствия по всему её телу — как электрические разряды — лорд удерживал её на фантастически высоком уровне экстаза до тех пор, пока не иссяк и не начал сжиматься внутри неё. Даже когда он высвободился из её объятий и прижал к себе теперь уже окоченевшее, неподатливое тело, её продолжали сотрясать волны чистого наслаждения. Водт пытался утешить девушку — пытался помочь ей спуститься с той ужасающей высоты, но она не произнесла ни слова. Её глаза оставались открытыми, а слёзы не прекращали литься всё это время.
После этой близости Эмили сильно изменилась. Она никогда не отказывала Альфе, никогда не давала повода наказать её или хотя бы рассердиться. Девушка ела всё, что он велел, и молчала, даже когда мужчина этого не хотел. Она всегда шла туда, куда он хотел, и делала то, что он хотел, без комментариев и возражений. Но книги, которые Водт старался регулярно доставлять ей, — посещая мать — лежали стопками — непрочитанные и нетронутые — рядом с кроватью.
Днём Эмили просто лежала, уставившись в потолок.
А любые попытки расшевелить её оставались без результата.
Это было самое неприятное, что Альфа когда-либо испытывал в своей жизни. Когда другой мужчина расстраивал его, он знал, как с этим справиться. Обычно это заканчивалось дракой, но хорошая потасовка всегда успокаивала и возвращала мирные отношения.