«Они определённо будут рады, если я уеду».
Эти люди не внушали доверия, но они были её единственным решением.
Фавус зашёл так далеко, что подошёл к ней вплотную и зашипел.
— Ты очень неестественная Омега и ещё более неестественная женщина, — презрительно бросил он. — Наш лорд, Тарк, Водт Второй, пусть всегда будет непобедим. Лучше для него избавиться от тебя.
Остальные одобрительно зашептались.
— Я уверен в этом.
— А я нахожу тебя удивительно сильной и женственной — я твёрдо верю, что эти два качества не должны исключать друг друга, — тихо сказала подошедшая Хинда.
Эмили повернулась лицом к женщине, с которой подружилась, как только они склонились над её книгами. Она заколебалась, кусая губы и понимая, что не следует ожидать объятий. И всё же она получила одно — самое тёплое, самое любящее.
— Мне очень жаль, что мой сын сделал тебя такой несчастной. Большая честь для меня участвовать в твоём освобождении. Я рада, что у тебя будет больше свободы.
— А я сожалею, что не смогу дать тебе желанных внуков, — ответила девушка, и в какой-то степени это было правдой. Повинуясь внезапному порыву, Эмили спросила:
— Ты не пойдёшь с нами?
Хинда улыбнулась, обхватив ладонями её щёки так, что Эмили сразу вспомнила Водта.
— Я тронута тем, что ты этого хочешь, но нет. Я слишком стара, чтобы совершить это путешествие и так сильно изменить свою жизнь. Я не была воспитана так, как ты, чтобы жаждать независимости и делать собственный выбор. Кроме того, мне нужно заботиться о своих сыновьях.
«Если наш совместный план провалится, Хинда может потерять сына — одного, другого или даже обоих», — подсказала совесть, но свобода так манила, что девушка легко отмахнулась от нежелательных мыслей.
Встречи продолжались до тех пор, пока план не стал более чётким, и сроки были намечены. Было решено осуществить этот дерзкий замысел в ближайшие дни. Всем хотелось, чтобы события развивались более плавно, но у них не было никакого контроля над ситуацией. Никто не знал, когда и в каком направлении Альфа может пойти в бой, и это было серьёзной проблемой. Расиду придётся в отсутствие брата уехать на долгое время, чтобы спрятать Эмили, как можно дальше от дома. К тому времени, как Водт вернётся, девушка уже будет далеко, далеко за пределами его досягаемости, на пути к своему новому дому.
***
По мере приближения знаменательного дня Эмили с трудом сдерживалась, чтобы не показаться невероятно нервной. К счастью, Водт связал её взволнованное состояние с процессом выздоровления и, казалось, ничего не подозревал. Он был просто счастлив, что его пара — хоть и медленно — становилась всё более похожей на себя прежнюю. Мужчина всеми силами старался быть терпеливым, но, в действительности, все незначительные запасы его терпения давно уже были исчерпаны.
Утро перед побегом — намеченное произойдёт этой ночью — выдалось — как всегда — жарким и ярким. Эмили пыталась сохранить спокойствие, но признала себя ужасной актрисой. Прошлой ночью она попыталась отвлечь внимание Водта, надеясь усыпить его бдительность.
Так и случилось.
Зная, что это будет её последняя ночь с ним, девушка сбросила завесу безразличия, которое так долго демонстрировала. Она подавила даже часть своего гнева на него, чтобы внушить ему ложное чувство безопасности. Эмили дала мужчине надежду, что это начало её истинного возвращения к нему, принятие своего места в этом мире — в его жизни.
Она снова прикоснулась к нему — добровольно — впервые за долгое время. Когда девушка дотронулась до его губ кончиком пальца, его глаза вспыхнули радостью. И Эмили с ужасом почувствовала, как сжалось при этом её сердце.
Только это — совсем немного — но он так долго ждал этого.
Водт одарил её одной из своих прекрасных улыбок, но ей этого было недостаточно.
«Ничего не будет достаточно. Ничто не сможет компенсировать те страдания, через которые он заставил меня пройти». Но такие мысли не способствовали достижению её цели. Поэтому Эмили тщательно подавила огонь своего гнева и нерешительно улыбнулась ему.
И с этого момента всё стало намного сложнее.
Водт так воодушевился переменой в ней, что стал очень нежным и внимательным. Он использовал все известные уловки, чтобы вызвать в её теле неописуемое блаженство. В теле, которое она планировала полностью открыть, чтобы захватить его — хотя бы временно — так же крепко, как он пытался привязать её к себе.