— И правда, Вадик, — сказала Вика Садильникова, снимая рыжий парик оскандаленной Кукушкиной. — После мухлежа с перебитыми номерами ты вряд ли на что-то можешь претендовать!
— Но я только воспользовался ситуацией!
— И добрым советом Милы Песоцкой? — съехидничала Вика.
— Вика, ты же знаешь, что с ней невозможно спорить…
— А ты не очень-то и пытался, — съязвила я, снимая через голову красное платье певицы Шторм. И, услышав по радио «Меня спасет любимый мой», добавила: — Ненавижу эту песню… Кто ее придумал, кстати?
— Я придумал… А что, прекрасная песня, — возразил Оганезов. — Главное, пипл хавает! Зал рыдает.
— А как противно целоваться с Севой Юрким! — добавила я. — Больше ни за что не буду! От этого белобрысого поросенка пахнет плесенью!
— Ладно, я от него избавлюсь, — согласился Оганезов, — если ты подпишешь бумаги на гастрольный тур по Крайнему Северу.
Вадик растерянно оглянулся на меня:
— Значит, ты не вернешься домой?
— Ты с ума сошел! — фыркнула я. — Променять огни шоу-бизнеса на заготовку баклажанов и препирательства с Луизой Палной?
— А дети? — спросил он.
— У Лизы есть голос, из нее получится недурная бэк-вокалистка, а Митя прекрасно играет на барабане и на нервах. Когда они подрастут, я возьму их к себе. А пока пусть закончат музыкальную школу.
Мила Песоцкая недовольно заерзала в кресле.
— Знаешь, дорогая Лилечка, — начала она, — надо сказать, ты поступила с нами совершенно по-свински! Исчезла, не пикнув, заставила нас тратиться на похороны и избирательную кампанию!
— Ты тоже хороша! — парировала я. — Могла бы поставить меня в известность о своем мухлеже со страховкой! А если бы я действительно навернулась? И умерла?
— Но ведь тебя никто не просил ехать тогда на пикник! Ехать должна была я! — возмутилась Песоцкая. — Ведь машину-то застраховали втридорога, а тебя, то есть меня, — на три копейки. Поскольку ты, то есть я, не должна была по плану отправляться на тот свет. Думали, машина после взрыва вдрабадан, денежки в наличности, все шито-крыто… А ты втайне от меня смылась на встречу с Викой, вот и…
— Знаешь, дорогая, я не желаю быть марионеткой в твоих руках! В следующий раз предупреждай, пожалуйста, о своих планах меня прикончить. Все-таки мы дружим с тобой с первого… Нет, со второго класса!
— Девочки, не ссорьтесь! — воскликнула Вика Шторм, отшвыривая в сторону роговые очки Кукушкиной. — В конце концов, все обошлось! Мне пора в контору «Супер-Утят». Знаете, что-то меня грубиян Женкин беспокоит, у него продажи в последнее время сильно уменьшились. Да и остальные… Ты, Лиля, столько наобещала им в ходе предвыборной кампании!
— Я ведь не знала, что она закончится пшиком! — возразила я. — Как не знала того, что Вадик наймет тупоголового сыщика Воробьева! Ах, если бы сразу объединить наши усилия, мы бы здорово сэкономили! Ввязываясь в предвыборную авантюру, я думала, что компромат не помешает. Но все планы испортил этот престарелый письмоводитель, помешанный на расследованиях и тамбовской банде… Мисс Марпл мужского рода…
— Тебе вообще не стоило лезть в эти выборы, милая…
— Конечно, если бы никто не пытался убить меня, я бы не полезла!
— Но ведь я объяснила, что никого не хотела убивать!
— Ты говорила это и во втором классе, когда двинула меня портфелем с кирпичами…
— А потом, когда напропалую крутила с Вадиком, тоже не хотела? И не ты ли, Мила, подговорила Мамакова на похищение?
— Какая ерунда! Я даже не знала, что это он похитил тебя. А ты тоже хороша! Наверное, была в восторге, когда тебя похитили…
— Зато ты была счастлива, когда Лиля взорвалась в машине!
— А ты, Лилька, была в восторге, когда разорила собственного мужа, отняв у него всех туалетных утят!
— А муж мой был в восторге, когда ты предложила ему свой идиотский план со страховкой и обогащением!
— Не такой уж он идиотский… Если бы ты не взорвалась, как идиотка…
— Я идиотка?!
— Девочки, пожалуйста, не ссорьтесь…
— Она первая начала…
— Женщины… — сказал дедушка, горестно восседая в кресле. — Женщины — совсем не то что обычные люди. Даже ничего в них человеческого нету, одно иезуитское бездушие и коварство.
— Да, — сказал Веня, прикладывая лед к заплывшему фиолетовым глазу. — На весь город ославили. Теперь клиенты в нашу контору и не сунутся!
— А все женщины… — уныло добавил дед. — А ведь я уже рассказывал, внук мой, про тяжелую судьбу товарища Самойлова, как его дамы до абсолютного безверия в противоположный пол довели, а ты отказывался слушать…