Когда мы вошли в комнату, мистер Н. прервал свою прогулку и уселся в кресло. Мы стояли перед ним, как двое нашаливших школьников. Посмотрев на меня ледяным взглядом, он совершенно равнодушно произнес:
— Жду объяснений, моя дорогая. Мне хотелось бы знать, почему ты так жестоко обманула мое доверие. К тому же с моим слугой.
Я криво улыбнулась.
— Извини, если я задела тебя. Но я наблюдала, как ты делал то же самое с моей служанкой. Единственная разница в том, что я не вошла тогда в комнату. Не хотела мешать вашим удовольствиям. Ты повел себя иначе, но это уже тонкости воспитания. Что касается Уильяма, то он тут ни при чем. Я сознательно использовала его как орудие мести. Это был хороший выбор, не так ли, дорогой? Уильям, во всяком случае, не должен пострадать. Я принудила его. У меня есть свои методы. Надеюсь, ты еще помнишь их, дорогой? — спросила я с иронией.
Мистер Н. слушал меня, опустив голову. Я, конечно, ошарашила его описанием сцены со служанкой, и вообще он не ожидал от меня такого тона. Наверное, он думал, что я зальюсь слезами, упаду к его ногам и буду молить о прощении.
Но я уже не была той Фанни Хилл, которую совсем недавно продала ему миссис Джонс, как какую-то вещь. Я поумнела, узнала себе цену. Если уж продавать себя, то на своих условиях и очень дорого. Намного дороже, чем купил меня мистер Н.
— Послушай, моя дорогая. — Он очень быстро пришел в себя. — С девицей твоего пошиба я, разумеется, не стану вдаваться в дискуссии о том, какая разница между тем, что сделал я и как поступила ты. Ты была у меня на содержании, жила за мой счет и потому обязана была хранить верность. Я был свободен. Доводы, которые ты привела в свое оправдание, к слову, справедливые, заставляют меня отказаться от наказания, которое я придумал. Должен тебе сказать, что в твою пользу говорит попытка защитить беднягу, — он указал на Билла, — с которым ты изменяла мне. Это свидетельствует о твоей порядочности.
Несмотря на это, тебе должно быть ясно, что между нами все кончено. Это слишком вульгарно. Так что прими к сведению, что в течение недели ты должна покинуть квартиру. А поскольку больше видеться с тобой не собираюсь, я поручу хозяйке дома выплатить тебе пятьдесят гиней. Этим исчерпаны все наши счеты и мои обязательства в отношении тебя. Мне кажется, что я не бросаю тебя в худшем положении, чем ты была, когда мы встретились. Наоборот, даже в лучшем, чем ты того заслуживаешь. Если ты не получила от меня больше, — вини себя сама, — закончил он, после чего обратился к Биллу: — Что касается тебя, негодяй, то можешь благодарить своего отца, из уважения к которому я не выбросил тебя на улицу. Лондон не для таких дураков, как ты. Завтра один из моих людей отвезет тебя к отцу в деревню. А сейчас пойдешь со мной, чтобы тебя здесь еще больше не испортили.
Мистер Н. надменно поклонился мне и со словами: «Прощайте, желаю успехов» — вышел из комнаты вместе с Биллом. Даже не хлопнул дверью, как обычно происходит в подобных ситуациях. И на этот раз мистер Н. остался истинным джентльменом.
Он, похоже, и не сомневался, что, вышвырнув меня с пятьюдесятью гинеями, обрек на верную смерть.
Глава девятнадцатая
Мораль мадам Коль
Итак, через неделю я окажусь на улице с пятьюдесятью гинеями в кармане. При том образе жизни, к которому я привыкла, этого, увы, хватит ненадолго. Нужно немедленно решить, что следует мне предпринять.
Содержанка одного из друзей мистера Н. представила меня недавно мадам Коль, благодаря которой и сама она познакомилась со своим нынешним любовником. Нужно непременно связаться с этой особой.
Мадам Коль была пожилой, очень элегантной дамой. Она производила впечатление доброй и отзывчивой женщины. В аристократическом обществе был хорошо известен принадлежащий ей изысканный дом свиданий. По сравнению с ним заведение старухи Браун могло показаться завалящим портовым борделем.
Госпожа Коль выбирала клиентов на редкость взыскательно. Необходимо было высокое покровительство, чтобы добиться права посещать этот закрытый для обычных смертных «клуб». Но даже принятым в клуб, чтобы получить доступ к его особым, тщательно скрываемым услугам, требовалось завоевать полное доверие осторожной хозяйки.
Титул лорда и звание полковника — это самое меньшее, что требовалось от посетителей дома мадам Коль. Чаще там можно было встретить генералов, адмиралов и маршалов, а также маркизов и графов. Посещали «клуб» даже герцоги, а в придворных кругах ходили слухи, что сам наследник престола в погоне за острыми ощущениями посещает этот прославленный на всю империю храм изысканных наслаждений.
Понятно, что для такой клиентуры требовался исключительно одаренный персонал. Все ее девушки были красивы, молоды, здоровы, свежи. Каждая отличалась прекрасной фигурой. Причем были представлены разные типы женской красоты, чтобы у привередливых клиентов была возможность широкого выбора в соответствии с их вкусами и склонностями.
Но одной только красивой внешности было еще недостаточно, чтобы попасть в «клуб» мадам Коль. Требовались и другие достоинства: девушка, работающая в доме мадам Коль, должна была отличаться спокойным, уравновешенным характером, врожденной элегантностью, деликатностью, способностью поддерживать светскую беседу с благородными клиентами. Важно было также правильно вести себя в самых щекотливых ситуациях, которые довольно часто случаются в подобных заведениях.
Ничего удивительного, что постоянное место в доме мадам Коль было заветной мечтой девушек, подобных мне, и что мало кому удавалось добиться этого.
Сама мадам Коль тоже была исключением в своей профессии. В отличие от подавляющего большинства владелиц подобных заведений, она происходила из знатного дворянского рода. Получила хорошее воспитание и образование. Это было видно по каждому ее слову, движению, жесту. Что привело ее в это гнездо разврата, было ее сокровенной тайной. Никогда она не рассказывала о своем прошлом и не любила разговоров на эту тему. Если кто-то касался неосторожно этой темы, искусно направляла интерес собеседника совсем в другую сторону.
К девушкам, которые работали на нее, относилась почти как мать, заботилась о них, даже когда они покидали ее дом.
Благодаря мадам Коль не одна из ее воспитанниц нашла себе постоянного богатого покровителя. Случалось, что девушки с ее помощью удачно выходили замуж, а любимицы даже получали приданое.
Мадам Коль была щедрой и великодушной. Конечно, дом свиданий, как любое торговое предприятие, существует для того, чтобы приносить прибыль, и мадам Коль не могла давать девушкам больше, чем от них получала. Но она не поступала с девушками, как старуха Браун, не заставляла их ничего делать против воли и, уж конечно, не наживалась на их наивности, как первая моя «опекунша».
Заманить глупую деревенскую девушку, отдать ее на поругание клиентам и сделать из нее проститутку — это было не в духе мадам Коль. Ее дом никто бы не посмел назвать тюрьмой, как злачный дом неисправимой сводни Браун. Девушки работали только по доброй воле и в любую минуту могли уйти. Кроме того, мадам Коль никого из них не грабила, ограничиваясь умеренной прибылью.
В моем нынешнем положении при моем характере и привычках не было худшего и в то же время лучшего выхода, чем обращение к этой почтенной даме. Худшего — потому что ее дом был гнездом самого изощренного разврата, оргий и сексуальных извращений, лучшего — поскольку, если бы не такая возможность, я могла скатиться на самое дно нищеты…
На следующий день после разрыва с мистером Н. я послала мадам Коль записку с просьбой встретиться по срочному делу. В ответ она прислала с посыльным приглашение на чашку чая.
Мадам Коль приняла меня в своей прекрасно обставленной квартире недалеко от Букингемского дворца. Наливая мне чашку душистого шоколада, она объясняла: