А под ним висел круглый мешочек из кожи. Кто бы мог подумать, что в таком невзрачном на вид кошельке природа прячет неисчерпаемые способы наслаждения и таит в нем исток жизни человека на земле? Мешочек был, как скорлупка ореха, весь в морщинках. Это единственные морщинки на теле мужчины, которые могут возбудить женщину.
Я разглядывала его долго, с любованием и волнением, на фоне прекрасно сложенного мужского тела, которое как бы было живым изваянием из кости, мяса и жил, достойным мрамора и резца знаменитого скульптора. Это была волнующе прекрасная картина! С восхищением я ею упивалась, но приходит конец всем удовольствиям. Чарльз, к сожалению, шевельнулся и во сне заслонил рубашкой предмет моего восхищения. Возбуждающий образ исчез с моих глаз.
С сожалением я легла рядом с моим спящим возлюбленным, вытянувшись на спине. Вспоминая, что со мной произошло, я потянулась рукой к месту моего тела, ставшему жертвой нападения Чарльза. Мне было ужасно интересно, какие же изменения произошли после всех тех страданий, которые оно пережило, прежде чем получило наслаждение. Я начала его обследовать пальцем. Мне хотелось точно знать, какая разница между нетронутой девицей и женщиной, познавшей близость мужчины.
Однако я не успела довести свои исследования до конца, потому что мой повелитель проснулся.
— Как спала, любимая? — спросил он. — Хорошо отдохнула?
И, не ожидая ответа, взял в плен мои губы. Перевернул меня на спину, задрал мою рубашку и впился глазами в мое обнаженное тело, а потом начал руками изучать крепость моей груди, плоскость живота и округлость лона. Судя по всему, он был доволен добычей. Восхищение любовника было мне приятно, а прикосновение его пальцев в чувствительных точках тела начало меня возбуждать.
Поверхностное исследование не могло удовлетворить моего возлюбленного. Он хотел со всей педантичностью выяснить то же самое, что и я минуту назад. Он жаждал проверить, какие повреждения в сердцевине моей невинности наделали его атаки. Потому он подложил мне под ягодицы подушку, из-за чего мое лоно поднялось вверх и подалось вперед, на свет, а он положил в него палец и начал им водить в разные стороны, заглядывая одновременно внутрь.
— Больно? — спросил он приглушенным, хриплым от возбуждения голосом, а глаза его запылали.
Я ощущала блаженный ток, текущий с пальцев мужчины и проникающий волнами в глубь меня с каждым движением его руки.
Застонав от удовольствия, я прошептала:
— О нет… Уже не больно…
— А приятно?
— Очень приятно… Продолжай, пожалуйста.
Но Чарльз не послушался. Он не собирался на этом останавливаться. Приостановил движение руки и вынул палец, после чего взял мою руку и положил себе между бедрами. Я уже с трудом могла обнять его быстро набухающее сокровище. Было ужасно приятно чувствовать, как этот предмет растет и пухнет между стиснутыми пальцами, хотя я немного смущалась, что Чарльз наблюдает за мной. Чарльз догадался о моем смущении по слабому сопротивлению моей руки, когда он клал ее между своими бедрами. Он отодвинулся настолько, чтобы я могла — держа его по-прежнему в руке — видеть, что обнимают мои пальцы.
Я секунду колебалась и наконец отважилась направить взор на мою стиснутую ладонь. И не пожалела: передо мной открылся великолепный вид.
Ибо что может быть прекраснее мощной, дрожащей от прикосновения пальцев колонны в голубых прожилках, увенчанной на своем конце темно-пурпурной головкой?
Разве в человеческом теле существует что-то более твердое и пружинистое, чем готовый к действию мужской орган? И сколь нежна при этом гладкая и приятная на ощупь бархатистая кожица, образующая его поверхность!
Чарльз опустил мою руку на основание органа, туда, откуда свисает мешочек, в котором природа столь продуманно хранит свое богатство, чтобы, когда придет время, щедро одарить женщину. Сквозь мягкую и просторную оболочку из кожи я ощущала пару шаров, подвижных и ускользающих из-под пальцев, которым удается их обнять только при самом осторожном и самом нежном прикосновении.
Эти взаимные и основательные исследования разожгли наши чувства до предела, прекрасно заменив прелюдию к любовному акту. Ждать больше мы уже не могли.
Я лежала на кровати в самой удобной позе, и Чарльз предпринял атаку, используя мое положение. Я ощутила, что твердая головка втискивается как клин между моими бедрами и уже без боли проникает в узкое, но эластичное пространство, которое постепенно впустило внутрь, крепко обняв своими скользкими стенками, весь член.
Теснота моего лона не осложняла задачу Чарльза. Наоборот, усиливала его и мое удовольствие.