- Гм-м, а что ваш муж здесь делал?
- Напивался, - едва слышно ответила Лидия. - Последнее время он только это и делал. До приезда сюда Джим занимался этим в гостинице в Рочестере.
- Что значит последнее время?
- Последние несколько недель. Он был удручен состоянием его дел в бизнесе.
- А чем он занимался?
- Джим и Джулиус были компаньонами в "Вейганд и Хартман компани", занимавшейся торговлей недвижимого имущества. Они обанкротились три недели назад, и компанию объявили несостоятельной. И это все из-за Джима.
- Почему? - спросил Картер.
- Он... он незаконно присвоил чужой капитал. Джулиус обнаружил это слишком поздно, чтобы спасти дело. Он прекрасно проявил себя. Ведь можно было привлечь Джима к суду и посадить в тюрьму.
- Правда, это не помогло бы делу, только Джим оказался бы за решеткой, и все, - заметил Джулиус.
Картер повернулся и внимательно посмотрел на Вейганда.
- Вы так переживали за своего компаньона?
- Да нет. Я засадил бы Джима в тюрьму, если бы не было Лидии, сухо сказал Вейганд. - Я не хотел причинять ей боль.
- Вот как! А почему?
- Во-первых, она ни в чем не виновата, а во-вторых, так случилось, что я полюбил ее.
Картер долго разглядывал его, затем повернулся к Лидии:
- Как вы узнали, что ваш муж здесь, в Буффало?
- Джулиус позвонил мне около пяти. Я просила понаблюдать за моим мужем, потому что он был очень угнетен, и я боялась за него. Когда Джулиус сказал мне, что Джим остановился в отеле "Редмилл" и заказал виски к себе в номер, я села на шестичасовой поезд и была здесь в семь тридцать. Джулиус встретил меня.
- Хм-м. Ну если в пять часов вы были в Рочестере, то с вас снимается подозрение, - пробормотал Картер и снова повернулся к Вейганду.
- Вы подтверждаете ее рассказ?
- Конечно. Разве можно ее подозревать в чем-то?
- По заведенному порядку жену подозревают в первую очередь, когда убит муж. Теперь о вас. Вы вели убитого прямо от Рочестера?
- Не совсем так. Я увидел, как он покупает билет на автобус, следующий до Буффало, приехал на машине сюда и встретил его на остановке. Когда он остановился в гостинице, я договорился с дежурным, что он понаблюдает за ним. Дежурный сообщил мне, что Джим заказывает виски, тогда я пошел звонить Лидии.
- Ладно. Сдается мне, что вы взвалили на свои плечи горькую участь заботиться о парне, который сделал вас банкротом. Вейганд покраснел.
- Я не сделал бы ничего для него. Я это делал только ради Лидии.
- Конечно, образец бескорыстной любви, - саркастически заметил Картер.
Вейганд покраснел еще сильнее.
- Куда вы клоните, сержант?
- А я вам растолкую, - сказал Картер. - В кармане брюк у Хартмана лежал кошелек с шестьюдесятью тремя долларами. Итак, ограбление отпадает. Он был не местный, поэтому маловероятно, чтобы он имел здесь врагов. У вас же имелся зуб против него, и вы любили его жену. Вы женаты, мистер Вейганд?
- Нет, но если вы меня обвиняете...
- Я никого пока еще не обвиняю, - прервал его сержант. - Я только подчеркиваю, что у вас, мне кажется, есть парочка хороших мотивов для убийства и вы пасли его всю дорогу от Рочестера.
- Но он делал это по моей просьбе, - запротестовала Лидия. - Я боялась, что Джим может покончить с собой.
- Может быть, ваш приятель еще больше боялся, что он не сделает этого, - цинично сказал Картер. - Во всяком случае, пока мы не найдем "лучшего" подозреваемого, считаю, что вы, Вейганд, Должны быть задержаны для выяснения обстоятельств.
Джулиус Вейганд возмущенно вскочил, но прежде, чем он успел открыть рот, распахнулась дверь и вошел Гарри Николсон, неся в руке небольшой бумажный пакет. Как только он приблизился к столу, сержант Картер спросил:
- Есть результаты?
- Эксперты все еще снимают отпечатки, парни из морга уже уехали.
Он положил пакет на стол.
- Вы можете взглянуть сюда. Это уже обработанные отпечатки, и не только они.
Сержант заглянул в пакет, покопался там и вытащил тонкий складной нож с лезвием длиной около пяти дюймов. Лезвие было запачкано чем-то темным. Положив его на бумагу, Картер спросил:
- Кто-нибудь узнает это?
Лидия, стараясь побороть охватившие ее при виде темных пятен на ноже чувства, наклонилась поближе, чтобы как следует рассмотреть его. На темно-коричневой костяной ручке она ясно увидела выгравированные серебром инициалы "Д. X.".
- Это нож моего мужа. Он всегда носил его с собой, - прошептала она.
Картер взглянул на Николсона.
- Итак, он был убит своим собственным ножом. Да-а. Вероятно, он пил в кровати, когда вошел убийца.
- Вот к чему я пришел, - сказал Николсон. - Конечно, мы должны дождаться лабораторных анализов группы крови Хартмана и той, что на ноже, но держу пари, они совпадут!
- Не надо пари, - отрезал Картер. - Где ты раскопал это?
- Я проверял машину Вейганда, - сказал Николсон небрежно. - Он лежал в отделении для перчаток.
Было около полуночи, когда Лидия вернулась к себе в номер. У нее ушло много времени на то, чтобы заявить полиции протест по поводу предъявленного Джулиусу обвинения. После этого она позвонила адвокату, дождалась его приезда и описала ему всю сложившуюся ситуацию. Однако ничего не помогло: по закону запрещалось отпускать обвиняемого под залог в случае преднамеренного убийства, поэтому Джулиус Вейганд остался в тюрьме. Даже если все то, что она делала, и не могло помочь Джулиусу, то все равно помогло ей самой. Плохо, если бы полиция заподозрила их в сговоре, хотя ничего такого на самом деле не было. К счастью, полицейские даже приветствовали ее действия по оказанию поддержки оказавшемуся в беде мужу, которые выразились в том, что она попросила друга их семьи понаблюдать за Джимом, боясь, что он покончит с собой. Конечно, никто, включая Джулиуса, не мог предположить истинной причины ее беспокойства о Джиме, который мог пойти на самоубийство, в то время как ей требовалось другое...
Сбросив платье и комбинацию, Лидия аккуратно повесила их в шкаф. Снимая левый чулок, она нахмурила брови, когда увидела маленькое кровавое пятнышко на внутренней стороне ноги в том месте, где нож проткнул чулок, когда она его заталкивала туда. Здесь и запеклась небольшая струйка крови.
Прежде чем снять другой чулок, она направилась в ванную и замыла маленькое пятнышко. Снимая второй чулок, она вытащила свернутый листок бумаги и, развернув, впервые прочитала его, поскольку у нее не было на это времени в комнате Джима. Тогда она едва успела спрятать его.
Записка была написана неразборчиво, очевидно, в последней стадии опьянения. Но среди странных начертанных карандашом каракулей она смогла прочесть фразу:
"Извини, что я выбрал такой путь ухода из жизни, Лидия, но..."
Больше ничего нельзя было разобрать, но уже и этого вполне достаточно, чтобы считать записку последним посланием самоубийцы. Она разорвала ее на мелкие кусочки и, выбросив их в туалет, спустила воду. Хорошо, что она работала в страховой конторе, в которой застраховался Джим, иначе бы и не подозревала, что страховой полис на пятьдесят тысяч долларов становился недействительным в случае его самоубийства. Хорошо, что она смогла хоть что-то обрести после своего десятилетнего брака. Не убери она нож с груди Джима и не выхвати из его рук записку, она так бы ничего и не получила.