– Что-то не так, миссис Поултни? – спросила она.
– Очень даже не так, – ответила аббатиса. – Мне рассказали такое, что я ушам своим не поверила.
– Это связано со мной?
– Зря я тогда послушала доктора. Надо было слушать голос собственного разума.
– Но что я сделала?
– Я вовсе не считаю вас сумасшедшей. Вы хитрое, изворотливое существо. Вы прекрасно знаете, что вы сделали.
– Я готова поклясться на Библии…
В глазах миссис Поултни вспыхнуло негодование.
– Еще чего! Это было бы святотатство.
Сара подошла ближе и остановилась перед хозяйкой.
– Я должна знать, в чем меня обвиняют.
К изумлению миссис Поултни, Сара, получив пояснение, не выразила никаких признаков стыда.
– Какой грех в том, что я была в Верской пустоши?
– Какой грех?! Вы, молодая женщина, гуляете одна в таком месте!
– Но, мэм, это же обычный лес.
– Мне хорошо известно, как она выглядит и что там происходит. А также какого рода люди там гуляют.
– Там никто не гуляет. Поэтому я туда хожу – чтобы побыть одной.
– Вы мне перечите, мисс? Я знаю, что говорю!
Факт № 1: миссис Поултни никогда не видела Верскую пустошь своими глазами, даже издалека, поскольку та не просматривалась ни с одной проезжей дороги. Факт № 2: она употребляла опиум. Опережая вашу мысль, что я решил пожертвовать достоверностью ради сенсационности, сразу уточню: она ни о чем таком не подозревала. То, что мы называем опиумом, она называла лауданум[48]. Остроумный, хотя и несколько богохульный, доктор окрестил этот препарат «Наш Лорданум»[49], так как многие дамы девятнадцатого века – это достаточно дешевое лекарство в виде сердечных капель Годфри помогало представительницам разных классов одолеть черную ночь женской природы – прикладывались к нему гораздо чаще, чем к причастному вину. Короче говоря, это был близкий эквивалент наших сегодняшних успокоительных таблеток. Почему миссис Поултни стала обитательницей викторианской «долины кукольного дурмана»[50], мы ее спрашивать не будем, существенно же то, что лауданум, как однажды обнаружил Кольридж, порождает яркие сны.
Мне трудно представить, что за картины о Верской пустоши в духе Босха рисовала в своем воображении миссис Поултни – какие сатанинские оргии под каждым деревом, какие французские развратные действия под каждым кустом. Но, кажется, мы можем с уверенностью утверждать, что это была объективизация всего того, что происходило в ее подсознании.
После ее гневного взрыва наступило молчание.
Выпустив пар, она решила поменять тактику:
– Вы меня сильно огорчили.
– Но откуда мне было знать? Я не должна ходить к морю? Хорошо, я не хожу к морю. Я просто желаю уединения, вот и все. Это не грех. И меня не должны называть за это грешницей.
– Вы никогда не слышали разговоры о Верской пустоши?
– В том смысле, какой вы в это вкладываете? Никогда!
Негодование девушки повергло миссис Поултни в некоторое смущение. Она вспомнила, что Сара появилась в Лайме сравнительно недавно, и, следовательно, вполне вероятно, могла не догадываться о том, какое общественное поношение вызывают ее действия.
– Что ж. Тогда надо внести полную ясность. Я не позволю никому из моей прислуги бывать в этом месте или даже рядом. Вы будете совершать прогулки в приличных местах. Я ясно выражаюсь?
– Да. Я буду гулять путями праведных.
В голове миссис Поултни промелькнула жуткая мысль, что над ней потешаются, но служанка с серьезным видом глядела в пол, как будто сама себя приговорила к тому, что праведность есть синоним страдания.
– Тогда больше никаких глупостей. Я это делаю для вашего же добра.
– Я знаю, – прошептала Сара. И потом добавила: – Спасибо, мэм.
Больше они не говорили. Сара взяла Библию и прочитала вслух отмеченный для нее отрывок. Тот самый, который она выбрала для их первой беседы, псалом 118: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем». Сара читала тихим голосом, безо всяких эмоций. Старая дама сидела, глядя в темноватый дальний угол. Она казалась языческим идолом, на время забывшим про кровавую жертву, которой требовал ее безжалостный каменный лик.
Позже в тот же вечер Сару видели – уж не знаю кто, вероятно, пролетавшая мимо сова – стоящей у открытого окна в темной спальне. Дом погрузился в тишину, как и весь городок, ибо в те времена, когда еще не существовало электричества и телевизора, люди ложились спать в девять. А сейчас был час ночи. Сара стояла в ночной сорочке, с распущенными волосами и глядела в открытое море. Над черной водой, где-то вдали, ближе к Портленд Билл, тускло мигал фонарик. Какой-то корабль направлялся в Бридпорт. Сара видела этот огонек, но мысли ее были далеко.
50
Отсылка к американскому фильму «Долина кукол» (1967), где героини в Голливуде подсаживаются на «куклы», различные стимуляторы.