— Я виноват в том, что присвоил чужие военные заслуги себе и прошу генерала о пощаде, чтобы в будущем искупить эти грехи.
Выражение лица Ли Му сменилось на холодное:
— Если сказанное тобой — правда, то почему этот Линь Фэйсин отрицает ее? Стало быть, он вынашивает злой умысел и не хочет высовываться? Разве это не признак того, что он вражеский лазутчик?
После этих слов душа разума Линь Юя улетела, а душа тела рассеялась*, и он непрерывно начал бить челом, затем, побледнев, произнес:
— Генерал, я обязан Линь Фэйсину жизнью и ручаюсь, что он не шпион! Спросите любого! Он бесстрашно сражался с гуннами и совершенно точно не является лазутчиком...Да к тому же...к тому же...
* душа разума улетела, а душа тела рассеялась — 魂飞魄散 (húnfēipòsàn) — обр. в знач.: страшно перепугаться, от страха душа ушла в пятки
— К тому же..?
Заслышав нотки злости в голосе Ли Му, Линь Юй поднял голову и посмотрел на рассерженного генерала, а затем на принцессу, чье выражение лица оставалось неизменным.
— Продолжай!
Оскорбить старшую принцессу — большой грех, но, говоря о Ли Му, тот действительно внушал страх. Линь Юй стиснул зубы, зажмурился и, недолго мешкая, произнес:
— Во время одной из битв этот Линь Юй собственными глазами видел, как Линь Фэйсин получил ранение в часть тела, ответственную за продолжение рода. С тех пор Линь Фэйсин пал духом...
Глава 15 Самая беспощадная императорская семья
Линь Юй стоял на коленях, чувствуя страх и думая о смерти. Ли Му и Ли Сянь обменялись растерянными взглядами, не в силах что-либо сказать. В конце концов, Ли Му смущенно посмотрел на племянницу и махнул в сторону Линь Юя:
— Убирайся!
Услышав приказ Ли Му, Линь Юй облегченно вздохнул и несколько раз ударился головой оземь.
— Благодарю генерала! — и мухой вылетел из шатра.
После недолгого молчания Ли Сянь заговорила:
— Дядя уверился в правдивости слов этого Линь Юя?
— Я наблюдал за Линь Фэйсином, и, на мой взгляд, он не может быть лазутчиком. Хоть и единицы отказываются от своих ратных подвигов, если слова Линь Фэйсина правдивы, то это имеет смысл. Линь Фэйсин завербовался в армию два года назад из-за того, что гунны перерезали всю его деревню. Я даже лично отправил некоторых людей туда, чтобы засвидетельствовать это.
— Вот как. Выходит, слова Линь Юя правдивы?
— Да, — Ли Му кивнул, — у Линь Фэйсина в самом деле недюжинные способности. Причина, по которой наше войско в один миг потерпело поражение, — появление сильного командира у гуннов, так как до этого их боевые позиции были расструктурированны. Стыдно говорить, но первым человеком, заметившим это, оказался именно Линь Фэйсин.
— Оу? Даже так? — тон голоса Ли Сянь был предельно спокойным, но в ее глазах промелькнул блеск.
— Эх, я сражался с гуннами на протяжении многих лет, и я сомневаюсь, что среди них найдется путевый генерал. Они скорее агрессивны, чем расчетливы по своей натуре, им присуща хаотичная воинственность. Предыдущие главнокомандующие гуннов были боеспособными, но не дисциплинированными. На этот раз все по-другому. Я сомневаюсь, что внезапная возникшая мощь гуннов обусловлена тайной подмогой со стороны какого-то государства. Как только линия обороны на севере рухнет, то, возможно, южные страны направят свои войска на север, и мы будем зажаты в тиски!
— Дядя, Вы знаете, что весть о капитуляции донесется до императорского двора. Вы знаете натуру императора, и никто...После этой череды поражений не удостоите ли Вашу Сянь-эр, получившей Шанфан, свободу действий? Дядя в последние годы непрерывно обороняет границу, императрица отошла в иной мир, и я опасаюсь, что в императорском дворе никто не замолвит за Вас слово. Дядя, Вы — самое дорогое, что у меня осталось...
Ли Му долго молчал и беспомощно вздыхал, морщины на его лице будто стали еще глубже. Наконец, он произнес:
— Твой дедушка был названым братом тогдашнего Его Высочества. Мы с твоим отцом росли вместе, как я могу не знать о его характере? Он думает: "Страна Ли — великая держава, страна церемоний, как она могла капитулировать перед дикарями? Уже подняв белый флаг, я уже знал, чем это обернется для меня. Но как я мог позволить тысячам людей рисковать? Мы столкнулись с чем-то странным, нам следует остерегаться, пока линия обороны цела, и на юге все спокойно. Я бы повторил это даже спустя сотни лет, и пусть будущие поколения критикуют.
Несмотря на произнесенную воодушевляющую речь, в приглушенном голосе Ли Му Ли Сянь еще слышала намек на скорбный конец героического пути. Смотря на него, она ощутила подступающую к горлу печаль, но быстро подавила ее. Теплые родственные чувства едва не заставили Ли Сянь отступиться от своего первоначального замысла, но, к счастью, это чувство было мимолетным, и она хладнокровно потушила крохотное пламя.
Погруженный в свои думы Ли Му не заметил отпечатка внутренней борьбы на лице Ли Сянь. Наконец, он прошептал:
— Хоть императрица и окончила земное существование, ее драгоценное дитя рассуждает резонно и справедливо. Необходимо лишь, чтобы вы с братом совершали как можно меньше ошибок, и все шло своим чередом.
— Сянь-эр все понимает. Уже довольно поздно, дяде нужно лечь спать пораньше. Сянь-эр оставит Вас.
Ли Сянь натянула фальшивую улыбку, направилась к Ли Му и совершила поклон со сложенными руками.
Ли Му, который находился в прострации, не заметил, как она неторопливо скрылась за пологом шатра.
После того, как Ли Сянь вышла из шатра, ее тут же окружили личные стражники, к чему она уже привыкла. Она неподвижно стояла и смотрела в небосвод, усеянный редкой россыпью звезд вокруг луны. Наконец, она сделала шаг в сторону своей палатки и удалилась.
Ли Сянь села за единственный стол с масляной лампой, свет огня которой раскачивался, освещая точеный овал лица принцессы и придавая чертам ее лица мрачный вид. В своих изящных нежных руках она держала белоснежную яшмовую подвеску, мягко скользя пальцами по блестящей поверхности. Вокруг было тихо, лишь изредка шелестел свежий ветер, развевая знамена. Она резко встала, вышла из палатки и устремилась в направлении тропы. Остановившись, она проговорила в пустоту:
— Выходи.
Через мгновение ока из темноты действительно вышел человек! Он был одет в черное ханьфу, а его лицо скрывала черная железная маска. Никто не заметил, как он скрытно проник в тщательно охраняемый лагерь старшей принцессы, словно просочившаяся ночная тень.