А-Инь уже вдела волос в иглу. Рука слегка дрожала, и, глядя на Линь Ваньюэ, А-Инь сказала:
— Командир Линь, я сейчас начну, Вы...Вы должны потерпеть, хорошо?
— Просто сосредоточьтесь, все будет хорошо.
Рука А-Инь, держащая иглу, медленно приблизилась к ране Линь Ваньюэ. Видя, как серебряная игла придвигается все ближе и ближе, Ли Сянь не вынесла и отвернулась. Прошло мгновение, но она не услышала ни звука. Ли Сянь повернула голову: А-Инь стежком за стежком зашивала рану. Линь Ваньюэ, казалось, потеряла сознание, ее глаза были закрыты, и ничто не выдавало ее реакции…
Но Ли Сянь присмотрелась внимательнее и обнаружила, что Линь Ваньюэ мертвой хваткой вцепилась в ковер, плотно сжав губы, не позволяя стонам вырваться наружу…
— АЙ! ААААА!
С характерным звуком Юй Вань вправила ногу Линь Юя, после чего он потерял сознание от боли и истощения. Она быстро взяла деревянные доски, чтобы наложить шину на ногу Линь Юя, затем потянулась за полосками ткани и ловко закрепила ими доски.
Закончив, Юй Вань вытерла пот со лба. Может, она и была прирожденной лекаркой, но, к счастью, оказавшись во дворце, она никогда не сталкивалась с подобной кровавой сценой. Юй Вань взглянула на Ли Сянь, которая немигающим взглядом наблюдала за тем, как А-Инь зашивает рану командира батальона Линя. Ее сердце преисполнилось восхищением: принцесса и в самом деле была такой принцессой, даже наблюдая за такой ужасающей сценой, она была похожа на божество и не менялась в лице...
— Линь...командир батальона Линь, Ваша рана слегка расходится, и для должного восстановления нужно зашивать туже, но это будет означать в два раза больше швов, Вы...
— Делайте, как нужно.
Линь Ваньюэ медленно открыла глаза, кинула ободряющий взгляд А-Инь и снова закрыла их. А-Инь посмотрела в блестящие глаза Линь Ваньюэ, и ее сердце зашлось в бешеном ритме. Она опустила голову, украдкой взглянув на лицо Линь Ваньюэ, и осознала, что этот молодой командир выглядел довольно хорошо. Хоть его кожа темнее, но, судя по бледной руке, смугл он был не с рождения. А-Инь внимательно наблюдал за лицом Линь Вэньюэ, примечая прямой нос с высокой переносицей, сжатые тонкие губы, прямые длинные брови и гладкий лоб...
Если бы его лицо было в тон бледной руке, он мог бы быть красивым молодым господином. Подумав об этом, А-Инь покраснела и почувствовала, как ее рука, держащая руку Линь Ваньюэ, начинает гореть. Линь Ваньюэ, чувствуя, что А-Инь не двигается, подумала, что та все еще ждет, когда она будет готова, поэтому снова открыла глаза, посмотрела на А-Инь и сказала:
— Все в порядке, можете продолжать.
— А, да...
Чжан Саньбао и Мэн Нида по указанию Ли Сянь вынесли Линь Юя из палатки.
Юй Вань последовала за ними наружу, чтобы отмыть с себя кровь и грязь. Остались только Линь Ваньюэ, А-Инь, которая тихо зашивала рану, и Ли Сянь, с самого начала стоявшая рядом с Линь Ваньюэ и наблюдавшая за процессом.
Как только шумного Линь Юя утащили, палатку наполнило спокойствие и тишина…
А-Инь очень беспокоилась, что не сможет как следует зашить рану, и придется пускать в ход раскаленное железо, поэтому она накладывала швы очень тщательно, до последнего стежка и кончика пряди волос Ли Сянь.
— Фух...Принцесса, рана командира батальона Линя полностью зашита.
— Простите, что затруднил Вас, спасибо, — поблагодарила Линь Ваньюэ.
— Ну как? — спросила Ли Сянь.
— Эта слуга наложила швы очень плотно. Прижигание, вероятно, не понадобится, осталось лишь нанести мазь и наложить повязку.
— Хорошо, — Ли Сянь кивнула и, бросив взгляд на жаровню и железо, почувствовала облегчение...
А-Инь осторожно опустила руку Линь Ваньюэ, повернулась к коробочке с лекарствами и достала высококачественную мазь, специально предназначенную для колотых ран, и бинты.
Ли Сянь посмотрела на руку Линь Ваньюэ и заметила на бледной коже что-то напоминающее черную сороконожку. Затем она поняла, что этот черный цвет — ее собственный волос, и ее лицо запылало.
Мазь Ли Сянь, привезенная из столицы, была известна своей целебностью. А-Инь открыла бутылку и, не жалея, обильно нанесла мазь на рану, затем взяла чистые бинты и перевязала руку Линь Ваньюэ.
— Спасибо, принцесса. Спасибо, дева целительница.
Как только с раной закончили, Линь Ваньюэ использовала здоровую руку, чтобы медленно оттолкнуться от земли. Мэн Нида и Чжан Саньбао, отнеся Линь Юя в его палатку, вернулись в этот момент и, увидев, что Линь Ваньюэ встает, подошли к ней и помогли подняться.
— Большое спасибо принцессе за помощь.
Линь Ваньюэ, зажатая между поддерживающими ее Чжан Саньбао и Мэн Нидой, слабо взглянула на Ли Сянь.
— Командир батальона Линь, пожалуйста, отдыхайте как следует. Эта бутылочка мази теперь ваша.
Сказав это, она дала А-Инь знак, чтобы та передала мазь Мэн Ниде. Он взял бутылку и поблагодарил Ли Сянь и А-Инь, затем они с Чжан Саньбао медленно вывели Линь Ваньюэ из шатра принцессы.
Как только поле боя очистили, Ли Му доложили предварительные статистические данные о павших. Он сидел за столом, слушая доклад адъютанта, лицо его было мрачнее тучи.
Из шестнадцати командиров войск только двое вернулись живыми. Ли Му никогда не сталкивался с таким за годы руководства армией. Всего за одно сражение четырнадцать его высоко ценимых командиров войск, будущих генералов, одним махом пали в бою.
— А что с остальными двумя?
— Отвечаю главнокомандующему, Линь Юй сломал ногу, попав под коня гунна, затем был спасен командиром батальона Линь Фэйсином и двумя другими солдатами под его руководством. Две целительницы Ее Высочества старшей принцессы занялись ими. Другой командир войск Хоу Е... ему отрубили руку, и сейчас он находится без сознания с тяжелым ранением.
— Понятно. Можешь идти. Позаботьтесь о раненых, сообщите поварам, чтобы подали хорошую еду, и отправьте разведчиков еще на пятьдесят ли дальше.
— Есть!
— И еще...разошлите по округам объявление о наборе в армию.
— Есть.
Как только адъютант вышел из шатра, Ли Му тяжело вздохнул. Битва во время осеннего урожая в этом году была чрезвычайно странная. Гунны, нацеленные на расправу с командирами передовых войск, не могут быть просто совпадением. Ли Му, основываясь на своем многолетнем опыте в командовании армией, был убежден, что такое совпадение на поле боя было невозможным.