Агапическая любовь, безвозмездно нисходящая свыше как вольный поток из океана Божией любви «во» Иисусе, стремится обратить и обновить всё человечество. Человечество состоит из существ женского пола и существ мужского пола, из сексуально дифференцированных личностей, чье самое ценное богатство – способность любить в многоразличных формах. Среди этих форм особым образом выделяется эротическая любовь.
Эрос непосредственно связан с признаками пола, находящего в центре эволюционного процесса и напоминающего о преемственности или, если угодно, о нашем родстве с высшими животными. В пространстве христианской веры эрос также может оказаться, выражаясь метафорически, сыном и бедности, и богатства. Он сын бедности, когда является желанием, когда у него нет того, в чем он нуждается и что он желает получить. Он сын богатства, поскольку становится динамикой, толкающей женщину и мужчину реализовать самих себя, выйдя за пределы себя и завязав отношения с кем-то другим, отличным/отличной от тебя самого, но желанным/желанной, чтобы соединиться с ним/с ней. С другой стороны, Библия, как мы видели, в своей особенной манере свидетельствует о силе и благородстве эроса, привлекающего и соединяющего мужчину и женщину и образующего из них любовную чету, дабы они стали «одной плотью», которая есть единение личностей и благодаря своей плодотворности рождает новых личностей. Как иначе могла бы длиться жизнь, человеческая жизнь, призванная совершенствовать мир, – ведь людям поручено владеть землей и обустраивать ее (Быт 1:28).
Размышляя над первыми страницами Книги Бытия, мы установили некоторые характерные черты библейской религии, которые можем теперь вспомнить, и с большим основанием утверждать, что они далеки и даже противоположны античной языческой культуре. Христианство в самом начале быстро свело с ней счеты (раздел 3.2). В Бытии наряду с постулированием «тварной природы» человека, созданного трансцендентным и личным Богом, о нем говорится как о единстве и взаимодействии мужской и женской личностей. Женская личность отличается от мужской и вместе с тем и поэтому соотносится с мужской личностью (как верно и обратное применительно к мужской личности).
Таким образом, идея личности не была произвольно втиснута в библейские стихи извне – там она проросла из семени и расцвела в ожидании, когда можно будет расти дальше и достигнуть философской спелости. Стоит задуматься и о прямом объявлении о том, что мужчина и женщина сотворены «по образу Божию» (Быт 1:27), тот и другая, и они оба вместе – что кажется удивительным – стали шедевром Бога, вершиной всего божественного деяния. И сотворены они не для каких-то других существ, а для самих себя (раздел 3.3). Только в человеке-женщине и в человеке-мужчине в качестве индивидов и в качестве любящей четы Бог может увидеть отражение Себя самого и поэтому может говорить с ними и установить отношения дружбы и союза. Но это означает, что женщина и мужчина сотворены совместно как личности. Если бы они не были личностями в полном смысле слова, то как бы они были способны услышать слова Бога и повиноваться обращенному к ним Его слову?
Человечество во все времена состояло и будет до конца времен состоять из совокупности личностей со всеми их особенностями и взаимной дополнительностью как мужчин и женщин, стоящих перед Верховной Личностью, которая есть Бог, и имеющих определенные отношения с Ним (раздел 3.3). Об этом Библия рассказывает в истории, начинающейся с символических образов Адама и Евы и через патриархов, царей, пророков и мудрецов Израиля движущейся как бы к своему завершению – в Иисусе. В Нем в мир врывается новое, всепоглощающее, освободительное откровение агапы – любви-благости, любви-милосердия (разделы 4.5, 7). Но с этой историей связано также то, что в святоотеческую эпоху началось изучение и разъяснение понятия личность, начались попытки исследовать ее своеобразие и внутреннюю структуру, сохраняя ее тотальность и открывая ее другому-вне-ее и миру.
Сейчас у последователей Христа больше нет стремления понять, что такое человек вообще, – эту проблему, можно сказать, всеми силами штурмовали греческие мыслители. Точная формулировка вопроса такова: что есть данный человек, этот отдельный человеческий индивид – я, ты, она, он, и что он есть по отношению ко всему, к целому, т. е. к бытию и к существам (τὸ ὄν, τὰ πάντα). Как это ни удивительно, но такого вопроса прежде никогда не задавали. Можно даже указать, что такие гении рефлексии, как Платон и Аристотель, тоже не смогли поставить этот вопрос или во всяком случае отвергли его как безрассудный. Почему? Потому, что им не достало библейской и христианской парадоксальности, присущей понятию существования, основанному на вере в сотворение трансцендентным и личным Богом, способным, не принижая себя, но путем самореализации стать другом и союзником человека. С другой стороны, уже ощущаются негативные последствия того, что понятие личности не используется, например, при анализе платоновской идеи эроса.