женщина больше не женщина вообще, не космическое женское начало, не вечная женственность, а конкретное «ты», определить которое мне помогают ее качества, отличные от мужской человеческой природы. Так же происходит и с мужчиной для женщины. Всякое подчинение взаимно в том смысле, что свобода одного отдается другому. Каждому приходится преодолевать инстинкт обладания, замыкающий его в одиночестве и ведущий к смерти. Человек при таком способе существования, которое более не является господством, или презрением, а общением, оказывается и двойственным, и единым благодаря взаимному уважению, взаимным похвалам, взаимной нежности. «Мы носим эти сокровища в глиняных сосудах», но наши пути в ночи никогда не заставят нас забыть о проблеске зари, о пасхальной искре истинной любви[348].
Что большее и лучшее, чем мощная и справедливая идея личности, можно противопоставить дегуманизации человека самим человеком? Когда утверждается, что человек – это личность, что и женщины и мужчины – личности, мы можем ощутить себя обязанными относиться друг ко другу и к любому человеку как к личности. Агапа, являющаяся реальным обозначением самого Бога, действенно открывшаяся и актуализованная в явлении Христа, вошедшая во вселенную и в историю, может даже казаться возмутительной и безумной, тогда как на самом деле она есть сила и мудрость Бога, стремящаяся разжечь огонь на земле (Лк 12:49).
Ничто и никто не потушит этот пожар. Ибо агапа заведомо никогда не ослабеет. Вот почему идея личности, происходящая из плодоносного прошлого христианской веры, укрепившаяся, полная жизни и соединенная с идеей агапы, неуклонно устремляется в будущее.
Глава двенадцатая
«Межвременье». Феминизм, история и ответственность
Несколько лет назад радикальная феминистка Мэри Дейли с дерзкой уверенностью заявила:
История антифеминизма в иудео-христианском наследии уже рассказана; постыдные фрагменты из Ветхого и Нового Завета хорошо известны. Мне нет необходимости ссылаться на женоненавистничество Отцов Церкви, в частности на Тертуллиана, характеризовавшего женщин в выражениях типа «вы двери дьявола», или на Августина, считавшего, что женщина не создана по образу Божиему. Я также могу опустить ссылки на Фому Аквинского и его многочисленных комментаторов и учеников, называвших женщин «несостоявшимися мужчинами». Могу не вспоминать замечание Мартина Лютера, что Бог сотворил Адама господином всех живых созданий, но потом Ева всё испортила. Могу обойти молчанием тот факт, что Джон Нокс составил Первый трубный глас против чудовищного полчища женщин. В конце концов это старая история[349].
С тех пор как были написаны эти слова, много воды утекло под мостами научных дискуссий – но не впустую, если учесть, что были найдены новые пути в изучении Библии, а также зародились «феминистские», «женские», «гендерные» исследования. Эти дисциплины теперь переживают расцвет: умножаются «рабочие площадки» на международном уровне, растет число научных центров, кафедр, книг, книжных серий, словарей, журналов, специальных библиотек. Речь идет о таком всестороннем и глубоком развитии, что сейчас невозможно проследить за всеми публикациями, выходящими непрерывным потоком. Однако, подводя итоги, можно сказать, что иной раз появляется «беспорядочная продукция, которая по причине своей пристрастности и наличия лакун содержит лишь самые начальные результаты и затрудняет в дальнейшем формирование общей картины»[350].
Тем временем созрел и критический дух. Даже со стороны женщин послышались многочисленные предостережения относительно легковесных, непродуманных, фантастичных штудий и истерических псевдореконструкций. Исследовательница подобных проблем свидетельствует: «Поскольку женщины оказались лишены своей собственной истории, соблазнительно воссоздать такую историю в духе нынешних устремлений – именно этому посвящены некоторые книги, причем благие намерения их авторов не вызывают сомнений»[351].
Такой призыв нацелен не только на разрушение всё еще распространенного старого мифа, например того, что уже много лет назад Бахофен (Bachofen) назвал матриархатом. Напротив, подобные известные (или, если угодно, пресловутые) пассажи из Ветхого и Нового Завета, считающиеся антифеминистскими, если их подвергнуть внимательному и строгому герменевтическому анализу, не окажутся столь «постыдными», каковыми их нередко чересчур поспешно объявляли (и продолжают объявлять). Пусть даже в общих чертах, но при условии добросовестности всё это можно проверить.
350