Готовя современную библиографию к моему очерку «О женщине и женоненавистничестве в Библии», который должен был выйти в Москве в одном престижном научном альманахе («Адам и Ева», № 13, 2007), я задал себе вопрос: а не стоит ли подробнее рассмотреть клубок проблем, которые – при приближении к ним – множились с невероятной быстротой. Множественность проблем предопределила многозначность подхода.
Врожденное достоинство женщины, ее равенство и вместе с тем ее отличие от мужчины, или – другими словами – право иметь женское человеческое естество, как и человеческое естество мужское – не всегда и не везде полагается непременной данностью: всё это следует еще достигнуть во многих частях нашей многострадальной планеты, на которой проливается невинная кровь. Однако культура и религия могут ли дать ныне нечто юное и крепкое ради улучшения взаимоотношений между мужчиной и женщиной? Вопрос еще более заостряется феминистками, страстно утверждающими, что Священная Книга христиан (и иудеев) – Библия – в течении долгих веков способствовала закабалению женщины. И современный феминизм, во всех его ипостасях, не содержит ли он зерно правды? И как именно женщина соотносится с любовью – той любовью, что в христианстве становится самой первой и безусловной заповедью, которая включает в себя и превосходит все другие десять? Кстати, что же говорит сама Библия об этой любви? И что знаем о ней мы – после многих тысячелетий существования homo sapiens и после двух тысячелетий существования христианства?
Теперь и русский читатель сможет понять, насколько автору этой книги удалось ответить на вышеперечисленные и другие вопросы, достаточно ли его ответы серьезны и стоят ли на уровне современности.
В первую очередь, ему пришлось потрудиться над самим понятием «любовь», к которой так стремятся и которая не всегда досягаема. Казалось бы, «любовь», захватывающая большинство людей – и мужчин, и женщин – досконально описана в литературе, музыке, изобразительном искусстве всех времен и народов. Однако когда на рубеже III–II вв. до Р. Х. встала задача перевода священных текстов Израиля с еврейского на греческий, в итоговую Септуагинту удивительным и исключительным образом вошло лишь слово agape – при строгой отстраненности от слова eros. Отчего же греческая Библия так сурово отходит от эроса? Вместе с тем и ученики Иисуса, писавшие в первые годы христианства непосредственно на греческом, – от Евангелий до посланий Павла и Апокалипсиса – сделали тот же самый выбор Септуагинты, то есть выбор в пользу агапы в ущерб эросу.
Было бы нелишним и небезынтересным предпринять усилия, чтобы понять эту «вещь». Отчего же переведенная на греческий Библия так решительно отстраняется от терминологии эроса? Почему апостолы последовательно следуют примеру Семидесяти переводчиков? Наша книга постарается ответить на эти вопросы, пунктуально исследуя тексты Библии, получившей в христианстве названия Ветхого и Нового Заветов, и стремясь усвоить, зачем и каким образом переводчики Септуагинты и авторы Нового Завета отошли от языка эроса, полностью перейдя к языку агапе.
Удивительно, но обсуждение этого вопроса началось только в 30-е гг. ХХ столетия. Понятно, что оно вовсе не закончено, и мы вступаем в него с нашими ответами, а также с нашим сознанием, что любые «научные» выводы могут иметь практические последствия – к примеру, в области этической или даже духовной (по крайней мере, для тех, кто считает себя христианами).
Конечно, осмелюсь предупредить моего русского читателя: эта книга – не из «легких». И всё же я надеюсь, что после долгих и даже тернистых путей кто-нибудь обретет удовлетворение, вместе с автором, от ответа на, казалось бы, такой простой вопрос, что такое «любовь» и как в нее вовлечен мужчина и, особенно, женщина, а, кроме того, познает радость от великой Книги, что одна представляет собой целую библиотеку, откуда еще может истекать чистая и свежая влага, если не ставить ей плотины.
Что касается моей признательности, то в первую очередь она обращена к Евгении Токаревой, руководителю Центра истории религии и Церкви при ИВИ РАН. Именно она придала мне первый импульс к новому и более цельному подходу к теме моей книги. В самом деле, 16–17 июня 2003 г. мне довелось быть в Москве на международной конференции «История и агиография неразделенной Церкви», организованной ИВИ РАН, Церковно-научным центром «Православная энциклопедия» и Научным советом РАН по изучению роли религий в истории. Именно тогда зародились дружеские отношения с рядом сотрудников РАН, которые через несколько лет привели к соглашению между ИВИ РАН и факультетом исторических наук Неаполитанского университета «Federico II», где я преподаю. В рамках нашего соглашения уже прошло две итало-русских конференции – одна в Неаполе 8–9 октября 2008 г., другая – в Москве 29–30 октября 2009 г.[4]
4
С удовольствием перечислю имена докладчиков на конференции в Неаполе в 2008 г.: С. Андросов, М. Бёмиг, Н. Валентини, С. Гардзонио, С. Грачотти, Р. Де Лоренцо, А. Дель Аста, Г. Космолинская, Н. Котрелёв, Э. Сгамбати, М. Талалай, Е. Токарева, Дж. Чильяно (см. наш конференциальный сборник «Italia-Russia, incontri culturali e religiosi fra '700 e '900» [Италия – Россия: религиозные и культурные встречи в XVIII–XX вв.], a cura di A. Milano. Napoli: Istituto Italiano per gli Studi Filosofci, 2009 – в него вошли также статьи А. Джустино, С. Каприо и А. Юдина). На «ответной» конференции в Москве 2009 г., сборник которой готовится к печати, участвовали: О. Воскобойников, А. Вяземцева, С. Гардзонио, С. Грачотти, Р. Де Лоренцо, Ф. Донадио, А. Зубов, П. Иццо, Н. Котрелёв, А. Милано, Т. Мусатова, А. Нестеров, Т. Нестерова, Т. Павлова, А. Пентковский, Э. Сгамбати, М. Талалай, Г. Тромбетти, Дж. Чильяно, А. Юдин, М. Юсим, З. Яхимович.