В этом вся диалектика духовного материнства. Слова апостола Петра: "Да будет украшением вашим ... сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно перед Богом" (Шет.3.3-4) обращены к женщине и содержат целое женское евангелие; они очень точно определяют основную харизму женщины: порождение сокровенного сердца человека (homo cordis absconditus; о kryptos tes kardiou anthropos). Мужчина более склонен интересоваться тем, что касается его самого; материнский же инстинкт, как на браке в Кане Галилейской, немедленно обнаруживает духовную жажду самого мужчины и находит евхаристический источник, чтобы ее утолить. Непосредственная связь с Духом Истины побуждает женщину ставить перед мужчиной вопрос об истине — по поводу его самого, мешать ему устраиваться в истории или уничтожать историю. У Гераклита есть удивительный по глубине образ — образ лука и лиры. Уже само греческое слово bios, имеющее двойное значение, весьма показательно. Оно означает одновременно "жизнь" и "лук", стрелы которого несут смерть. Лук есть натянутая тетива или струна; будучи "сублимированным", многострунный лук становится лирой и вместо смерти производит музыку, гармонию. Мужской инстинкт разрушения ("отец войны") может быть "настроен" женщиной и сублимирован, претворен в инстинкт жизни, созидания культуры и культа: "...народы ... перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы" (Ис.2.4).
В условиях дробления науки и техники женщина сообщает дух интеграции, свойственный sophrosyne — целомудрию ее природы, а в коллективистском распаде или ложном демократизме указывает мужчине на свое собственное достоинство, на неповторимую ценность своей личности. Современный мужчина обесчеловечивает мир всеми формами объективации; для материнского же инстинкта никакая объективация органически невозможна. Таинственные взаимоотношения между матерью и ребенком не имеют ничего общего с "объектами", и становится понятно, почему именно женщина заботится о человеческом облике, как о своем ребенке, видит в нем абсолютную, ничем не заменимую ценность; тем самым женщина гуманизирует и персонализирует мир. Она всегда будет инстинктивно защищать примат бытия над теорией, действия — над абстракцией, интуиции — над постулатом.
Но женщина спасет мир только в том случае, если будет ощущать благоговейный трепет перед служением мудрых дев евангельской притчи (Мф.25.1-13), если она действительно станет — как "благодатная", следом за Пресвятой Девой — вратами Царства, путеводным образом, "великой обольстительницей" (в смысле Кьеркегора).
• Во исполнение великой педагогической задачи инициации именно женщине надлежит образовывать в каждом ребенке "инока" — иное существо, "совершенно другого" как свидетеля о "совершенно Другом". Она обладает даром проникновения "нутром" в тайну веры и таинств. Слушая наставления Церкви, верующий уже ощущает в себе то, что получил от женщины-матери, — таинственное "чувство Бога", внутреннюю склонность, неистребимую тоску по Царству.
Женское служение лучше всего выражается словами Евхаристической литургии: "Святая — святым". Мир (chalom) и глубокое общение в самой субстанции единого тела, в его святости. Мужское служение имеет крещенский характер (крещение — "просвещение" и "Парусия"): мужественный акт смерти и воскресения, победа над энергиями смерти, воля к обращению и включению в Тело Христово. Евхаристическому общению ("Пресвятая Дева — Колос пшеницы"),состоянию святости соответствует настойчивость деяния крещения. Деторождению как движению из глубины к поверхности, когда изнутри является софианичес-кая форма, передаваемая новому существу, соответствует структурирующее действие как движение от поверхности в глубину. ОНА — энста-тичная, обращена внутрь, "сохраняет слова в сердце своем" (ср. Иер.1.9; Втор.30.14 и Лк.2.51), выявляет корень бытия, его Софию, изначальную непорочную правду; ОН — экстатичен, "выходит из себя", продолжает и усиливает себя через свои энергии, сеет, осуществляет, конструирует. В своих доминантах мужское начало — христоносно, женское — духо-носно. Под знаком Архангела Гавриила (его атрибут — дилия) объединены "пришествия": Благовещение, Рождество Христово, Сошествие Святого Духа и Парусия; под знаком Архангела Михаила (его атрибуты — меч и весы правосудия) — "события": Преображение, Сошествие во Ад, разрушение смерти. Воскресение.
Мужчина — паЫ, то есть жертвоприноситель, человек наступающий, динамичный. Он претворяет мир в храм и литургию; он, как певец и Ангел, направляет весь материальный план бытия к Богу. Мать производит на свет чад Премудрости; Дева их очищает. Будучи Орантой, она изображает храм, уже является вратами Царствия и его эпиталамой.