– Вы, наверное, недолго здесь прожили, раз до сих пор не были знакомы с Кейном Робсоном, – заметила Луиза.
– Около месяца. Но он был в Европе и вернулся только на прошлой неделе... – Брэзил сделал паузу. – Вместе с вами. Кстати, я его арендатор.
– Тогда вы...
Луиза осеклась, поскольку в этот миг распахнулась дверь спальни. В дверном проеме, прижимая руки к груди, стояла Эвелин.
– Отец едет сюда! – крикнула она. – Кто-то позвонил ему и сказал, что я здесь.
Она подбежала к креслу и схватила пальто и шляпу.
– Погоди, – сказал Брэзил. – Если ты поедешь прямо сейчас, то столкнешься с ним по дороге. Пусть он заявится сюда, и тогда ты выберешься через заднюю дверь и уедешь, пока он будет вправлять мне мозги. Я отгоню твою машину к дороге за домом.
Он осушил бокал и направился к дверям спальни.
– Но ты не будешь... – Губы девушки дрожали. – Ты не будешь с ним драться? Обещай, что не будешь.
– Обещаю. – Брэзил зашел в спальню и почти сразу вернулся. На нем была мягкая коричневая шляпа и плащ, в который он успел сунуть одну руку. – Это займет не больше пяти минут, – сказал он и вышел через переднюю дверь.
– Ваш отец против? – спросила Луиза у девушки.
Девушка с горечью кивнула. Потом вдруг повернулась к женщине, умоляюще протянула к ней руки и пролепетала почти бескровными губами:
– Вы останетесь здесь. Не давайте им драться. Ни в коем случае.
Женщина взяла ее ладони в свои:
– Я сделаю все, что смогу. Обещаю.
– Он не должен снова влипнуть в историю, – простонала девушка. – Не должен!
Дверь открылась, и Брэзил зашел в комнату.
– Порядок! – весело заявил он, снимая на ходу плащ и бросая его на кресло. Мокрая шляпа отправилась вслед за плащом. Брэзил взял два пустых бокала – свой и гостьи – и подошел к столу. – Лучше посиди пока на кухне, а то он может нагрянуть в любой момент, – посоветовал он девушке и принялся наливать в бокалы виски.
Девушка облизнула губы, невнятно пробормотала: «Да, я сейчас», смущенно и умоляюще улыбнулась Луизе и тронула Брэзила за рукав:
– Ты... Ты будешь хорошо себя вести?
– Конечно! – Он не поднял головы, занятый приготовлением напитков.
– Я позвоню тебе завтра. – Девушка еще раз улыбнулась Луизе Фишер и медленно направилась к двери.
Брэзил протянул женщине бокал, поставил свое кресло прямо напротив нее и уселся.
– Ваша маленькая подружка очень вас любит, – заметила женщина.
Он с сомнением покачал головой:
– Она еще ребенок.
– Но ее отец, – продолжала Луиза, – он к вам относится плохо, да?
– Он просто чокнутый, – небрежно сказал Брэзил и вдруг задумался: – А может, это Робсон ему позвонил?
– Вы считаете, Робсон знает?
– В наших краях, – улыбнулся Брэзил, – все знают обо всех.
– Значит, вы и обо мне... – начала она.
Ее прервал стук в дверь – громоподобный стук, чуть не сорвавший дверь с петель. Дог вскочил и настороженно замер в стойке.
– Входите, – сказал Брэзил, коротко и хмуро улыбнувшись женщине, – не заперто.
Дверь резко распахнулась. На пороге стоял человек среднего роста в блестящем черном прорезиненном плаще по самую щиколотку. Из-под полей низко надвинутой серой шляпы сверкали черные, слишком близко посаженные глаза. Бледный костлявый нос выдавался вперед над косматыми седыми усами и короткой бородкой. В руке человек сжимал палку из яблоневого дерева.
– Где моя дочь? – загремел человек. Голос у него был глубокий, мощный и звучный.
Лицо Брэзила походило на флегматичную маску.
– Привет, Грант, – сказал он. Человек шагнул вперед:
– Где моя дочь?
Дог заворчал и оскалил зубы. Луиза окликнула его:
– Франц!
Пес посмотрел на нее и слабо замахал хвостом.
– Эвелин здесь нет, – сказал Брэзил.
– Где она? – свирепо зыркнул на него Грант.
– Не знаю, – спокойно ответил Брэзил.
– Это ложь! – Грант обвел горящими глазами комнату. Костяшки пальцев, сжимавших палку, побелели. – Эвелин!
Луиза Фишер, улыбаясь, словно ярость бородача ее забавляла, заметила:
– Вы ошибаетесь, мистер Грант. Здесь нет никого, кроме нас.
Незваный гость презрительно стрельнул в нее бешеным глазом:
– Ах-ах! Проститутка подтверждает слова преступника!
Он зашагал к спальне и скрылся в ней.
– Видали? – улыбнулся Брэзил. – Он чокнутый. Он всегда так разговаривает – как герой плохого детектива.
Луиза улыбнулась ему в ответ:
– Главное – спокойствие.
– Я спокоен, – сухо отозвался он.
Грант, выйдя из спальни, протопал к задней двери, отворил ее и пропал из виду.
Брэзил осушил очередной бокал и поставил его на пол возле кресла.
– Погодите, когда он вернется, будет еще один фейерверк.
Бородач вернулся в комнату, молча прошел к передней двери, распахнул ее и, держась за щеколду рукой, яростно стукнул палкой об пол:
– В последний раз тебя предупреждаю: оставь мою дочку в покое! Больше я предупреждать не буду!
Он вышел вон, хлопнув дверью.
Брэзил с тяжелым вздохом покачал головой:
– Чокнутый. Абсолютно чокнутый.
– Он назвал меня проституткой, – сказала Луиза. – Что, все местные!..
Брэзил не слушал ее. Он вскочил с кресла и надел шляпу и плащ.
– Смотаюсь-ка я туда и погляжу, как у нее дела. Если она доберется до дома раньше его, все будет о'кей. Нора – это ее мачеха – о ней позаботится. Но если Эвелин не успеет... Я быстро! – И он скрылся через заднюю дверь.
Луиза Фишер сбросила лодочку с левой ноги и встала, пробуя перенести вес на больную ногу. Три осторожных шага убедили ее, что нога занемела, но к ходьбе вполне пригодна. Тут Луиза заметила, что руки у нее до сих пор в грязи, и отыскала рядом со спальней ванную комнату. Она довольно напевала себе под нос, пока умывалась, причесывалась и чистила платье, – но, не сумев найти ни пудры, ни губной помады, с досадой умолкла. Изучая свое отражение в большом зеркале, она услышала, как открывается с улицы дверь.
Лицо у нее просветлело.
– Я здесь! – крикнула она и вышла из спальни. На пороге стояли Робсон с Конроем.
– Вижу, что ты здесь, моя дорогая, – сказал Робсон, улыбаясь при виде ее изумления. Он был бледнее, чем раньше, и глаза у него остекленели, но в целом он не изменился. Зато Конроя, похоже, совсем развезло. Лицо раскраснелось, на губах застыла пьяная ухмылка.
К женщине вернулось самообладание.
– Чего вам нужно? – неприязненно спросила она.
Робсон окинул комнату взглядом:
– Где Брэзил?
– Чего вам нужно? – повторила Луиза.
Робсон посмотрел мимо нее на открытую дверь спальни, глумливо осклабился и направился туда. Когда он вышел из пустой спальни, Луиза презрительно усмехнулась ему в лицо. Конрой встал спиной к камину, возле которого лежал датский дог, и молча наблюдал за ними.
– Вот что, Луиза! – сказал Робсон. – Ты возвращаешься со мной домой.
– Нет, – отрезала она.
Он насмешливо покачал головой и шагнул вперед: