А ещё она напрягалась, если ей предлагали секс. Это было практически незаметно, но Торико слышал, как тяжело начинало биться её сердце и как дрожат уголки губ. Возможно, Комацу не испытывала страха или нервозности при таких предложениях, но и приятной её реакцию не назовёшь. Когда Торико это понял, все развратные мысли у него из головы вымело как метлой.
Он даже набил рожу какому-то особо настойчивому охотнику. Тот попытался схватить Комацу за руку, и, когда ему это не удалось, не оставил попыток привлечь внимание повара к себе. Конечно, девушка могла и сама отвязаться от настойчивого поклонника, но почему-то не делала этого. Торико решил взять ситуацию в свои руки.
После показательного избиения чрезмерно активного охотника подкаты к Комацу сошли на нет. Инцидент произошёл в первый день плавания, так что следующие девушка провела более спокойно.
Она сидела у входа в каюты, будто несла какую-то вахту. Всматривалась в морскую гладь, обнимала тощие коленки, морщилась и усмехалась собственным мыслям. Когда Торико садился рядом с ней — прижималась холодным боком, легко и ненавязчиво. При этом её присутствие ощущалось так, будто она целиком залезла на охотника и изо всех сил обнимала. Как ей это удавалось, Торико не знал.
К середине второго дня на морской глади начали появляться айсберги, и Комацу переоделась наконец в спецодежду. Тогда же она решила, что Торико не повредит дополнительная защита от холода, и заставила мазаться остро пахнущей смесью, от которой приятно пекло кожу. Для этого даже пришлось снимать верх термокостюма.
С грудью и животом Торико справился самостоятельно, для защиты спины пришлось прибегать к помощи девушки. Ладони у неё были холодные и маленькие, на линии позвоночника для Торико они почти не ощущались. Когда со спиной и плечами было покончено, Комацу решила заняться лицом охотника.
Всё происходило в их каюте. Нормальное по размеру помещение для охотника, большое для обычного человека. Для них двоих — практически крохотное.
Пальцы Комацу тщательно растирали мазь по лицу Торико. Веки, лоб, щёки, нос, подбородок и губы. Охотник останавливал себя от желания игриво прикусить тонкие костяшки. Не время для заигрываний, да и знакомы они с Комацу недавно. Папа Ичирью за приставания к собственному, — в будущем, — повару точно по голове не погладит.
Поэтому оставалось только смотреть на бесстрастное лицо и смешинки в тёмных глазах. Комацу тщательно втирала мазь в уши Торико, аккуратно касаясь шрамов, проходилась по границе роста волос, по шее. Дошла до линии ключиц, и остановилась. Всё.
— Теперь ты мне, — сказала она.
Торико кивнул.
Комацу подождала, пока охотник оденется, и, отвернувшись, стянула часть своего термокостюма. Под ним, естественно, не было ни одежды, ни нижнего белья — иначе образовывались складки и терялось тепло. Поразительно пошлая вещь.
Торико зачерпнул мазь из контейнера и нанёс на спину девушке. Её кожа тотчас покрылась мурашками, мелкие светлые волоски встали на дыбы, рёбра задвигались от более частого дыхания. Ну да, Торико не грел мазь в руках так, как это делала сама Комацу.
Мазь быстро впитывалась, не оставляя на коже ни следа. Торико проходился ладонями по спине и бокам Комацу, стараясь быть аккуратным. Тот раз, когда он чуть было не сломал повару руку, Торико хорошо запомнил. Повторения не хотелось.
Особое внимание охотник уделял шрамам девушки. Их было немного: рваный кусок на левом боку, будто Комацу вырвали часть плоти; россыпь тёмных капель по линии позвоночника, как от яда или кипятка; след от глубокого укуса на шее, явно человеческий; уже знакомая охотнику полоса от неудавшегося самоубийства. Возможно, на её теле были и другие отметины, но их Торико не мог видеть.
Комацу растирала средство по животу. Когда она слегка поворачивала корпус, чтобы зачерпнуть мазь, Торико мог видеть полукружие маленькой груди и натянувшуюся на рёбрах кожу.
Надев термокостюм, она повернулась к Торико лицом и слегка улыбнулась. В глазах не было кокетства или заигрывания, что сразу уничтожило внутреннюю дрожь охотника.
Девушка Торико, кажется, вообще не воспринимала за мужчину. Или же, напротив, слишком хорошо знала, как он может отреагировать на такую демонстрацию.
Или ей было всё равно?
— Теперь лицо? — спросила она.
Комацу сделала крохотный шаг ещё ближе к Торико. Она стояла между его разведённых ног, а охотник, сидя на кровати, чувствовал себя маленьким ребёнком. В голове роилось сразу несколько мыслей: возмущение по поводу неоценённой собственной мужественности, интерес к девушке и возбуждение, царапающееся под рёбрами. Больше всего было интереса.
— Конечно. Закрой глаза.
Комацу послушалась. Тёмная завеса ресниц медленно опустилась, создав ряд длинных теней на впалых щеках. Слишком мало Комацу ела, а ещё повар.
На этот раз Торико немного согрел мазь в руках, прежде чем наносить её на лицо девушки.
Кожа была грубее, чем ему казалось сначала. Нос — широким, с искривлённой от перелома перегородкой. Волосы, которые он случайно зацепил — жёсткими, колючими. И почему у неё короткая стрижка? Разве девушки не считают волосы одной из граней красоты?
Зато губы были идеальными. Тонкие, с изгибом боевого лука, острыми пиками на верхней губе. Торико представил яркую помаду на них, и был вынужден признать: у Комацу очень красивый рот.
Он втирал жирную мазь аккуратно и бережно, боясь сломать тонкие лицевые косточки неосторожным движением. Да, Торико мог поймать бабочку, не смяв её крылья, но Комацу почему-то казалась намного более хрупкой, чем насекомое. И будто тяжело больной.
Эта мысль заставила замереть на половине движения, так и не донеся новую порцию мази до лица девушки. Комацу приоткрыла один глаз, — всколыхнулись тени на щеке, — и улыбнулась.
— Ещё уши. Не хочется лишиться их, дороги как память.
— Конечно.
Комацу болела? Это объясняло бы её апатию, плохой аппетит, некоторую заторможенность движений. Иногда девушка застывала, уставившись на кого-нибудь злыми или же, напротив, излишне весёлыми глазами. Странное поведение.
Уши оказались крупными, но тонкими. Торико мог видеть, как бьётся под кожей кровь в крохотных капиллярах. Пальцы наткнулись на серёжки.
— Их лучше снять, — легонько дёрнул Торико за украшение, — иначе обморожение будет.
— Я про них забыла. Сейчас.
Две маленьких жемчужины девушка кинула в свой рюкзак. И снова повернулась к Торико.
Охотник, втирая мазь в шею своего будущего повара, думал о том, что после Ледяного ада им обязательно нужно попасть на остров Жизнь. Лишаться Комацу из-за неизвестной, странной болезни Торико был категорически не согласен.
========== Глава 9 ==========
Как и в прошлые разы, Торико утащил меня в первую группу охотников, которых вертолёт МакКоина отнесёт к подножию ада.
Раньше я не обращала внимания на то, сколько же на самом деле людей отправилось на поиски легендарного Векового супа. Теперь, смотря на огромную толпу из взлетающего вертолёта, мне оставалось только головой качать: ну куда их понесло? Гурманов среди собравшихся охотников было удручающе мало, остальные — так, огородники-любители.
Хотя, не мне это говорить. Я вообще пошла в этот природный морозильник вслед за Торико, будучи простым человеком. И если бы не Небесный Король, в ад даже не попала бы… не смогла бы забраться по отвесной скале.
Мой тяжёлый взгляд заметил Матч. Я слабо улыбнулась ему.
После того, как я буквально заставила его подчинённых обмазать лица остатками мази, Матч стал ко мне присматриваться. Ну что я могла поделать, я хорошо помнила, как страдали парни по утерянным в Ледяном аду ушам. Пусть хоть в этой жизни будут целыми.
Вертолёт ссадил нас у подножия скалы, я мрачно уставилась вверх. Конца края этой природной стены не было видно.
— Комацу, забирайся.
Я оглянулась на Торико. Охотник сел спиной ко мне, позволяя мне с комфортом устроиться на нём. По-хорошему, Торико моего веса даже не чувствовал.