Мне показалось, что я всего на секунду прикрыла глаза, а в следующее мгновение небо над головой оказалось ярко-голубым. Лесные птицы пели свои песни во всю силу крошечных лёгких. Торико, не поменявший позы, рассматривал окружающий мир со стойкостью послушника Жрачколинского монастыря.
— Я уснула? — сонно спросила я скорее себя саму.
— Ага, — улыбнулся Торико, — ты сопишь во сне.
— Рин…
— Уже ушла, ехидна. Ещё смеялась надо мной, что… — он надул губы, как обиженный ребёнок. — Короче, неважно. Ну что, идём на Жизнь?
========== Глава 16 ==========
Не знаю, почему остров Жизнь называли островом. Возможно, из-за возвышения каменного плато с Великим деревом?
До страны Жизнь мы с Торико отправились в весьма комфортабельном самолёте, который Король, по его словам, «ненадолго одолжил у папани». Я заставила бесстыдника отзвониться Ичирью из самолёта и предупредить отца, что транспорт угнан нерадивым сыном. Ну его, всегда лучше сказать пару слов, чем потом выслушивать получасовую лекцию о том, что Торико не любит папочку. Иногда Ичирью заносило.
Полёт был весьма комфортабельным: Торико озаботился кучей еды для себя-любимого и кипой кулинарных журналов для меня. Большинство из них я читала так часто, что помнила практически наизусть, однако попалась парочка, что я не видела в других жизнях. Их я за время полёта прочитала от корки до корки.
На борту работали симпатичные стюардессы, которых мы с Торико практически не видели. Они ходили так быстро и бесшумно, что иногда мне казалось, будто их нет вовсе.
Большую часть пути я или читала, или спала, привалившись к Торико. Охотник не возражал и даже стал есть преимущественно правой рукой, чтобы левой обнять меня. Его тяга к прикосновениям меня немного беспокоила: раньше такого у Торико не было, это была проблема Коко. Но новый мир диктовал свои правила и условия, так что мне оставалось только смириться.
Запасов еды для Торико хватило как раз до момента приземления. Едва мы с охотником вышли их самолёта, как на меня хлынуло море разноцветных бабочек. Противные насекомые пытались залезть в рот, едва я его открывала, поэтому пришлось крепко сомкнуть губы.
— И синие, и красные? — нахмурился Торико. — Комацу, ты знаешь, что это значит?
Я закатила глаза и нервно отмахнулась от охотника. Целебные бабочки двух цветов садились только на тех, кто находился при смерти, однако для меня это правило немного не работало: насекомые ориентировались на электромагнитные импульсы, которые генерировал человек. Каждая смертельная рана создавала брешь в энергополе, на которую и слетались бабочки-паразиты.
Моё энергополе было больше похоже на старую латанную занавеску, ткань которой такая дырявая, что может развалиться. Я не совсем понимала, почему я всё ещё жива, — и всё ещё хотя бы относительно в своём уме, — однако даже со столь отвратительным энергополем у меня получалось нормально функционировать.
— Что, умирать не собираешься? — насмешливо-нервно спросил Торико.
Я активно покивала ему и ухватилась за протянутую руку. Бабочки лезли не только в рот, но и в глаза, поэтому их я закрыла.
На мир опустилась темнота с яркими пятнами под веками и движением сотни лапок на теле.
Я могла неплохо ориентироваться, даже потеряв зрение: во многих жизнях меня лишали глаз, из-за чего бабочки и лезли к ним. Некоторые из моих врагов думали, что безглазый повар — это забавно, другие пытались лишить меня преимущества зрения во время боя. Это продолжалось из жизни в жизнь, так что мне пришлось создавать собственный способ видеть без глаз.
Он был основан на ощущении электромагнитных волн, поскольку мне с ним помогал Коко. И он так сильно перегружал мозг, что у меня частенько шла кровь не только из носа, но и из глаз, ушей и рта после использования подобной способности.
Поэтому я старалась лишний раз её не включать, обходясь обычными методами: помощью другого человека и общим ощущением окружающего пространства. Торико, едва мы спустились с трапа, подхватил меня на руки, на мгновение вспугнув бабочек.
— Торико? — услышала я голос Коко. — Всё в порядке? Комацу-сан?
Я приветственно помахала рукой, будучи не в состоянии ответить как-то ещё. На мгновение я позволила себе осмотреть электромагнитные волны, и увидела рядом с отравителем ещё две мощных фигуры.
Ну, если появление Зебры можно было хоть как-то трактовать, то мотивация Санни оказалась для меня загадкой.
— Разноцветные бабочки? — спросил Санни. — Это очень плохо, разве нет?
— Всё нормально, Комацу умирать не собирается, — сказал Торико. — Ну, по её словам.
По красноречивому фырканью Зебры я тотчас поняла, что моим словам он верит мало. Ну и пожалуйста.
Но всё-таки, что тут делают все Короли?
Не имея возможности спросить, я легко прикоснулась кишащей бабочками рукой к плечу Торико. К счастью, охотник понял меня правильно:
— Когда я сказал, что поведу тебя на Жизнь, Коко вызвался сопроводить нас, — сказал Торико. — У Зебры сейчас нет никаких дел, так что он просто бегает от скуки. А Санни…
— Я по поручению отца, — ответил за себя Великолепный Санни. — Ему нужны определённые лекарства.
— А Санни слишком стесняется того, что беспокоится о ране, нанесённой тебе, — мстительно добавил Торико. — Только об этом и спрашивал, представляешь?
Я повернулась к Санни, способная только гадать, насколько ужасно я выгляжу со всеми этими бабочками, и, едва размыкая губы, прошипела:
— Всё нормально.
Мне не ответили, но я и не ожидала. Санни или слишком бесился от всей этой ситуации, или был чрезмерно смущён. Что именно — не узнать, для этого мне было нужно взглянуть на него.
От моего осторожного движения бабочки взметнулись с кожи, позволяя мне на миг открыть глаза. Смущение. Санни испытывал смущение.
Торико нёс меня на руках с такой осторожностью, будто я могу рассыпаться. Зебра и Коко переговаривались о чём-то, шагая немного позади нас. Санни шёл особняком. Бабочки докучали мне всю дорогу до клиники.
— Торико-сан? Боги, идите скорее сюда, бабочки не смогут долго поддерживать больного!
О, блеск. Мой несостоявшийся убийца-Теппей, слишком ревностно отнёсшийся к тому, что я скормила остатки супа Юню. Надеюсь, он меня не добьёт, когда поймёт, кто здесь в роли больного.
— Теппей! — воодушевлённо воскликнул Торико. — Рад видеть! Не волнуйся, Комацу не при смерти!
— Комацу, — уныло протянул Теппей. — Жаль, жаль…
Не будет у меня хороших с ним отношений. Хотя свою порцию Векового супа от шефа Комацу он съел.
Короли, перебросившись друг с другом парой фраз, разошлись: Зебра отправился залечивать собственные болячки, Санни — за лекарствами для Ичирью. Со мной остался Торико, так и не спустивший меня с рук, и Коко, который просто отказался уходить.
— Я чувствую, что моё присутствие необходимо здесь, — пояснил предсказатель.
По вполне понятным причинам, спорить с ним никто не стал. Даже если Коко использовал эту фразу как отговорку.
Теппей проводил нас в кабинет главного врача Йосаку, сначала обрызгав меня сладко пахнущей водой. Она отпугнула бабочек и дала мне наконец нормально открыть глаза.
— Спасибо, — поблагодарила я рейнджера.
— Это мой долг, — без энтузиазма ответил он.
Кабинет Йосаку был обычным: три рабочих стола, заваленных бумагами, кипы книжек, странное хищное растение в горшке на подоконнике, явно голодное. Большое окно во всю стену мыли так давно, что из-за слоя пыли и грязи в комнату практически не проникал свет.
— Подождите здесь, — кивнул Теппей на диванчики для посетителей, — я сейчас приведу учителя.
Я спрыгнула с рук Торико и уселась на диван, ровно по середине. После приглашающих похлопываний по обивке по бокам от меня, Короли сели рядом.
Ждать пришлось недолго, Йосаку ввалился в кабинет уже через тринадцать минут после ухода Теппея. От врача пахло медикаментами и алкоголем, последним сильнее.