— Это твои знакомые? — тихо спросил Торико.
Выглядел охотник напряжённым, и я могла его понять: даже один хорошо оснащённый корабль был бы неприятным противником для нашей небольшой лодочки, а тут их три. Торико не умел сражаться на воде, — но теперь-то точно научится, — Терри также был бы плохим помощником среди бугрящихся волн. Я, хотя и могла совмещать Ускорение с Рокушики, что давало мне возможность некоторое время отталкиваться от воздуха и «летать», была слишком слаба, чтобы сойти за нормальную боевую единицу.
Я — так, оружие последнего шанса. Ядерная боеголовка, которая может рвануть и унести за собой кучу чужих жизней.
Но этого Торико, естественно, не знал.
— Да. Корабли принадлежат моему брату.
— Брат? Но в досье же… хотя, ты говорила, да.
То, что Короли откопали досье на прошлую Комацу, меня не удивляло — это было естественно. Я тоже хотела бы знать, кто мне готовит. Именно поэтому повара в землях Людей были лицами популярными, затмевающими собой даже певцов и актёров.
Корабли подошли совсем близко, и я наконец смогла их как следует рассмотреть.
Да, это были Гоинг-Мерри и Санни-Го, тут братец проявил завидное постоянство. Третий корабль был мне незнаком и изрядно отличался от первых двух по цветовой гамме, поскольку был сделан из тёмных материалов. Носовая фигура, — злобно скалящийся одноглазый волк, — была несколько крупнее, чем у других суден, но смотрелась вполне гармонично.
На носовой фигуре Саузенд Санни в нетерпении подпрыгивал мой названный брат. Монки D. Луффи, будущий и бывший Король Пиратов.
— Комацу! — закричал Мугивара во всю мощь своих резиновых лёгких. — Приве-ет!
Он стоял на львиной голове и размахивал руками. Ещё жизней сто назад он схватил бы меня в охапку своими резиновыми ручонками, однако регулярный визг в оттопыренные уши всё-таки смог отучить Мугивару от подобного приветствия. Луффи был обучаем. Просто очень медленно обучаем.
Я не просто так называла Мугивару своим братом: за множество жизней мы действительно практически сроднились. В конце концов, у нас с Луффи была одна беда на двоих.
Мы никак не могли окончательно умереть.
В бесконечную спираль жизней Луффи попал позже, чем я, из-за чего я долгое время игнорировала слишком задумчивого Мугивару. Воплощение за воплощением мы сталкивались в нескольких точках: Хангри-Ла, остров четырёх сезонов, великая БИТВА за легендарное мясо и Рафтель. Это были те вехи, доживая до которых, мы изменить не могли, как бы ни пытались.
Когда я поняла, что помимо Юня со мной стал перерождаться ещё и Луффи, то закатила безобразную истерику со слезами и нервным срывом. Мне очень не хватало хоть кого-то, кому я могла бы выплакаться, рассказать о том, что происходит у меня в душе и просто получить каплю тепла и понимания. Юнь, как бы я ни любила его, оставался зверем, который нарастил себе большой интеллект. Эмоционального понимания в пингвине не было.
Да, помню, как я рыдала на плече у ничего не понимающего Мугивары. Торико тогда тоже знатно перепугался и стоял за моей спиной, растерянный, как маленький ребёнок. Та жизнь закончилась очень быстро, меня убил один из Браконьеров, но в следующей я снова нашла Луффи.
Мугивара переродился, как и я. Он застрял, как и я. Но он прожил слишком мало жизней, чтобы относиться к перезапускам, как я. И, признаться, я была счастлива, что Луффи не узнает, каково это — оказаться в такой ситуации в одиночестве.
Жизней двадцать мы путешествовали вместе, обошли весь Гранд Лайн и Ред Лайн. У меня появилось несколько новых любимых мест и блюд, к тому же, опытным путём мы выяснили, что не зависим с Мугиварой друг от друга: смерть одного не прерывала существования другого.
Это означало, что у нас разные задачи. Так, если умирал Торико, то меня просто «выключало», и я просыпалась в новой жизни. Луффи продолжал жить. Как и я, если умирал кто-то из его команды. Всего было десять человек, которые обязательно должны были выжить для нормального существования самого Монки D. Их он и набирал к себе на корабль.
Со временем Луффи обрастал привязанностями и связями, учился быстрее находить своих людей и защищать их. Его пиратская команда росла, на карте его тела появлялись и исчезали шрамы, его брат выживал или сгорал ещё раньше, чем в первую жизнь Луффи. Вместо одного корабля, Мерри, появлялся Санни, иногда оставалась овечка, которую гениальный плотник-киборг просто перестраивал.
Но в одно из воплощений, в очередной раз встретившись с Луффи на Хангри-Ла, я отказалась от совместного путешествия: слишком устала от воды и вечной депрессии, накатывающей на меня вдали от Королей. Мой межмировой отпуск подошёл к концу, и мне стоило продолжить свои попытки вырваться из временной петли.
Несмотря на то, что Луффи знал свою цель жизни (это я о спасении команды, а не о «сокровище» Короля Пиратов, если что) и часто выполнял её, он почему-то зависел от меня. Интуитивно мы с Мугиварой понимали, что для нормальной жизни, и, что ещё более важно, смерти, нам нужно выполнить наши задачи обоим. А это было намного сложнее, потому что о своей цели я имела самые скромные представления.
Корабли подошли так близко, что я могла видеть узор на дереве. Хмурый Зоро с зелёными волосами сбросил мне канат, которым я закрепила нашу с Торико лодочку при помощи особо хитрого узла. Ну её, ещё смоет, лучше перестраховаться.
— Вам помочь забраться? — мрачно спросил мечник.
Я с улыбкой отказалась. Вечная меланхолия похмельного Ророноа Зоро была нашей с Луффи тайной шуткой, которую мы с большим удовольствием обмусоливали много-много раз. Судя по хитрой мордочке Мугивары, выглядывающем из-за плеча своего старпома, новому витку хиханек быть.
— Комацу? — подал голос Торико.
— Запрыгивай, — кивнула я.
Охотник подхватил меня на руки, усадив на сгиб локтя, и легко подпрыгнул. Лодка закачалась, но не набрала воды, чего я тайно опасалась. За Торико на палубу выпрыгнул и Терри, настороженный, но вполне благожелательный.
Торико опустил меня на изумрудную траву, и в следующую секунду длиннющие резиновые руки выхватили моё тельце у охотника прямо из-под носа.
— Кома-ацу, — довольно протянул Луффи, трясь об мою щеку своей, — ты же меня накормишь?!
Смеха сдержать не удалось: только встретились, а он…
— А твой кок меня после этого не съест?
— Санджи лучший кок на море! — возмутился Мугивара. — А ты — лучший кок на суше. Вы просто лучшие!
— Кок на суше называется поваром, Луффи, — усмехнулась я, ероша жёсткие просоленные вихры мальчишки.
— Поваром! Кстати, ребята, это Комацу! Мой третий брат!
За такое Луффи получил под рёбра. Не больно, но ощутимо, так я информировала Мугивару, что в этой жизни я девушка. Сам-то пират всегда рождался мужчиной, а вот я… после нескольких неудобных сцен нам пришлось разработать простенький код: удар означал неверно названную половую принадлежность, вежливое приветствие — согласие с догадкой Луффи. Мугивара развлекался тем, что каждую жизнь пытался на глаз определить мой пол.
Я же веселилась, пытаясь всеми силами скрыть свою принадлежность. Вот и сейчас на мне были свободные штаны и рубаха в стиле Жрачколинского монастыря, поверх которой я накинула кожаную жилетку. Рубаха с высоким стоячим воротом хорошо скрывала мою фигуру и отсутствие кадыка, а мешковатые штаны делали фигуру визуально более грубой.
— Спорим, он не догадается? — прошепелявил мне на ухо весело скалящийся Луффи.
— Да должен, — не согласилась я максимально тихо, — я сейчас прямо девочка-девочка…
Луффи фыркнул.
Вторым «развлечением» у нас была проверка калибровки локатора женщин у Санджи. Иногда кок чувствовал во мне неповторимую девичью натуру и через сотни слоёв одежды, иногда нет. Результат был непредсказуем: я давно не идентифицировала себя по определённому полу из-за слишком частых перерождений, и Санджи терялся, не зная, мальчик я или девочка. При его трепетном отношении к представительницам прекрасного пола это вызывало настоящее «зависание» кока.