Тотчас вмешались Луффи и Торико. Они с двух сторон кинулись на Комацу, захватывая её руки так, что не двинуться. Девушка выгибалась, продолжала не по-человечески кричать, пыталась вырваться. Через полминуты эти попытки стали затухать, пока Комацу не затихла.
Серость ушла из её кожи, зубы снова стали обычными, плоскими. Когти на руках исчезли, будто не было. Но что-то не давало Зоро покоя, так что он откинул бесполезный обломок сломанной катаны и сделал ещё один длинный прыжок в сторону.
Вовремя. Комацу кинулась на то место, где он стоял мгновением раньше, вывернувшись из рук мужчин. Воспользовалась тем, что они немного расслабились.
Нападать она не продолжила, просто смотрела на Зоро своими чёртовыми глазами. Чёрная склера налилась цветом, точно серость кожи перешла в неё. Улыбка у Комацу была приторной и довольной, красные радужки пульсировали, как маленькие угольки.
— Это демон, — сказал Торико.
Зоро вынул катану Куин изо рта и сжал рукоять в пустующей руке. Двумя мечами он сражался лишь немного хуже, чем тремя.
— Да уж вижу, — отозвался Луффи, — только какой?
Торико невесело хмыкнул, не сводя глаз с Комацу. Зоро видел, как напрягаются мышцы гурмана-охотника от сдерживаемых движений. Наверняка здоровяк хотел бы кинуться к своей Комацу, встряхнуть, вернуть в сознание. Только не получится — уже пробовали. В прошлый раз охотник едва не лишился руки.
Зоро, если честно, с самого начала считал затею Комацу и дурного капитана идиотской. С одной стороны, девице нужно было разобраться со своими силами, а сделать это можно только в настоящем бою. С другой, случилось то, чего Зоро подспудно опасался: Комацу слишком увлеклась.
Всю муть со внутренними демонами Зоро не слишком хорошо понял, да и не пытался понять. Для себя он этих внутренних квартирантов определил как раздвоение или растроение личности. По словам Торико, у того тоже было что-то похожее. Как и у многих воинов-гурманов.
И вот теперь Комацу дала волю своему второму Я.
Движения девицы Зоро не увидел. Она просто пропала из поля зрения, а потом мечник услышал сдавленный крик Торико. Самого Ророноа сбило с ног, как и Луффи.
Накама оставались на кораблях, а значит, были слишком далеко, чтобы помочь. Сюда бы Нами, с её ударами по площади…
Зоро перевернулся на живот, но встать не смог: мышцы ног свело от дикой боли. Та же ситуация была и у Мугивары, судя по его лицу. Хотя не было видно ни единого повреждения. Раньше Комацу, видимо, просто игралась.
Ророноа обернулся к Торико, и снова попытался встать. Или хотя бы дотянуться до катан, откинутых куда-то в сторону. Сделать хоть что-то…
Подобное бессилие он ощущал уже дважды: когда умерла Куин и когда его самого чуть не отправил на тот свет Михоук. И вот теперь, пожалуйста. Третий раз.
Он всё ещё слишком, непозволительно слаб!
Комацу висела на спине Торико, обхватив охотника коленями за рёбра. Пальцы со вновь появившимися чёрными когтями цепко впивались в плечи гурмана. По рыжей куртке из разодранной шеи лилась кровь, но лицо Торико было абсолютно спокойным.
— Всё нормально, — сказал охотник, махнув рукой.
— До чего договорились? — мгновенно сориентировался Луффи.
Со своими ногами он уже разобрался, просто ткнув в несколько точек на икрах. Стоял капитан немного неуверенно, но не шатался.
Комацу подняла голову от шеи охотника и широко улыбнулась кровавым ртом. Торико, вместо того, чтобы откинуть от себя взбесившуюся девицу, аккуратно сел на землю.
Луффи помог Зоро разобраться с ногами, пока Комацу, непрестанно чавкая, вылизывала ярко-красную кровь с шеи Торико. Вот ещё одна странность: обычный человек от такой кровопотери уже бы умер, а гурман не показывает никакого неудобства. Даже не побледнел.
— Твоя кровь подходит, — услышал Зоро шипящий, нечеловеческий голос от Комацу. — А что будет, если взять кровь всех четверых?
— Отравишься из-за Коко, — ответил девице Торико.
Комацу зашлась хриплым шипением, и только спустя несколько секунд Зоро понял, что она так смеётся. Чёрный язык широко прошёлся по разодранной шее, слизывая кровь. Под ней оказалась чистая кожа без единой царапины.
— Посмотрим, — выдохнула девица в шею охотника. — Посмотрим.
========== Глава 25 ==========
— Счастливой дороги, — улыбнулся мне Луффи на прощание.
Расставаться отчаянно не хотелось. Тех десяти дней, что я стребовала у своих Королей, оказалось до обидного мало. Мы даже не наговорились нормально!
Луффи рассказал мне про свою нынешнюю жизнь. Он, бедняга, возрождался в тот момент, когда его наставнику (можно же его так называть?) Шанксу отрывало руку. Не раньше и не позже, Мугивара даже ничего не мог поделать с тем, что красноволосый теряет конечность. Будто вечное напоминание о самом первом и самом болезненном детском промахе.
Потом жизнь у Луффи шла по-разному. Вот в этот раз, например, он вполне неплохо устроился: до пятнадцати лет шатался по Дозору вместе с дедом, вызывая у Гарпа умиление и родительскую гордость. Едва Мугивара смог самостоятельно справиться с парусом, как сделал гадость: угнал у Дозора корабль и пафосно распрощался с дедулей. Дескать, в этом мире морпехи прогнили до костей, и он, Луффи, не собирается служить в организации, которая…
Луффи мне зачитывал свой список претензий. Было внушительно, если честно. Видно, что речь готовилась с особым тщанием и не один год.
Ясное дело, что дедуля такого финта от любимого внука не оценил. В мечтах Гарпа Луффи носил адмиральские погоны и был уважаемым человеком, а не шёл по пятам Короля морей Роджера. Так что дедушка со всей любовью обстрелял угнанный корабль ядрами, да ещё и попытался приложить Волей.
Луффи об этом рассказывал за ужином, то и дело стирая слёзы умиления. Его команда, полностью собравшаяся на Саузенд Санни, на капитана посматривала с опаской.
— А потом я р-раз, — разливался соловьём Мугивара, — и отразил все ядра собой! Тут-то у деда глаза — как два ядра по размеру! Он же не знал, что я съел Дьявольский фрукт.
— Как можно скрыть неумение плавать, будучи морпехом? — засомневалась Нами.
— О, я способный!
В это, кстати, все тут же поверили.
Дьявольский фрукт, надо сказать, был одной большой головной болью Луффи. В очередное своё перерождение пират мне пожаловался на то, что резина его достала просто до головной боли. И ведь нет никакой возможности поменять силу, он же не Ями-Ями съел, а Гому-Гому.
В общем, у всех своя печаль.
Кстати, На Хангри-Ла подошли мои Короли, как и обещали. Явился даже жутко занятой Зебра, в ком я сомневалась больше всего: ему надавали столько заданий от МОГ, что охотник должен был пропасть в гурманских землях на доброе десятилетие. Но он справился за неделю.
Луффи моих Королей встречал как давно потерянных детей: обнимался с Коко, удивлялся Зебре и непрестанно нахваливал красоту Санни. Если бы я не знала, что братец исключительно гетеросексуален, то очень бы удивилась.
Мне это, кстати, даже пришлось объяснять Королю.
— Масик, твой брат, — замялся Санни при том разговоре, — он пытается за мной… ухаживать?
Я тогда готовила морского короля, а потому больше думала о степени прожарки мяса, чем о любовных делах.
— Луффи? Нет, не думаю. Скорее всего, ему просто нравятся твои волосы. Он говорил, что никак не может найти себе коврик в каюту.
В моей голове картина была вполне явная: Луффи давно мне жаловался, что в каждой жизни у него проблемы с тем, чтобы найти нормальный ковёр в каюту пастельных оттенков. Волосы Санни были постоянным напоминанием о том, что пол у братца холодный и неприкрытый.