– Что же надеть? – неуверенно спросила она.
Салли покачала головой.
– Не знаю. Куда ты хочешь с ним пойти, в церковь или на танцы?
Пейшенс расстроенно отбросила оба платья.
– В голове у меня сегодня такая кутерьма, что... – она вздохнула.
– Послушай, у меня тоже кутерьма, ну и что? Подумаешь...
Пейшенс улыбнулась подруге. «Что бы там ты ни говорила, моя кутерьма с твоей не сравнится», – подумала она.
– А если ему не понравится...
– Он не должен быть слишком разборчивым, Пейшенс, – мягко перебила ее Салли. – Если ты ему нравишься, то ты ему нравишься, какая ты есть. Если любишь – значит понимаешь, со всеми проблемами и недостатками.
Пейшенс опять глубоко вздохнула. Знала бы Салли...
Пейшенс сидела в кабинке японского ресторанчика, прижав лоб к стеклу аквариума. В нем разноцветным ярким калейдоскопом мелькали забавные тропические рыбки, маленькие такие и шустрые. Те же, что покрупнее, не давали себе труда суетиться, как мелюзга, а важно замерли на месте, лениво шевеля хвостами и плавниками. Пейшенс облизала губы.
– Красиво, – раздался голос за ее спиной.
Она обернулась и увидела Лоуна. Залившись румянцем, она встала, вышла из кабинки и расправила платье. После того разговора с Салли верная подруга просто взяла ее за руку и повела в магазин. Выбирали долго, но, наконец, остановились на платье, которое было в меру скромным, но вместе с тем делало ее достаточно соблазнительной. Теперь у Пейшенс сердце замерло от удовольствия: похоже, Лоуну платье понравилось.
– Спасибо, – сказала она, опустив глаза.
– Тебе тоже спасибо, – улыбнулся Лоун. – Правда, я имел в виду рыбок.
Они уселись, сделали заказ. Пейшенс поймала себя на том, что смотрит на фонарик, висящий над столом. Его бахрома смущала ее: она как-то так шевелилась, что ей не терпелось потрогать ее рукой, поиграть с ней, но было далековато, и она никак не решалась.
– Бумажная работа, – донеслось до ее сознания: Лоун что-то ей рассказывал, разливая сакэ по чашкам.
Пейшенс заставила себя включиться в разговор. Лоун, кажется, объяснял, почему он опоздал.
– Представляешь, горы, буквально горы бумажек... Даже если поймал преступника, писанины невпроворот, ну а уж если он от тебя удрал...
Пейшенс с трудом оторвала взгляд от тревожно шевелящейся бахромы.
– А много от тебя удирали? Расскажи про кого-нибудь.
Лоун на мгновение отвел глаза, и Пейшенс получила наконец возможность слегка шлепнуть ладонью по фонарю. Ну просто никак не могла удержаться,– Все, больше не буду, – скомандовала она себе, пряча руку.
Лоун удивленно уставился на качающийся фонарик.
– Это была Кошка... Женщина-Кошка, – наконец сказал он задумчиво, не отрывая взгляда от фонарика. – Слышала когда-нибудь?
Пейшенс кивнула, просто кивнула, ей было страшно говорить, страшно вступать в этот разговор, она не доверяла себе, боялась себя выдать. Но Лоун молчал – похоже, он ждал, что она скажет.
– Да, – наконец выдавила она из себя, – она еще ходит с хлыстом что ли или с плеткой.
Лоун помотал головой и поерзал на стуле, будто ему было неудобно сидеть.
– Один раз я был с ней так близко, что... она поцеловала меня.
– Правда? – Пейшенс изо всех своих силенок старалась, чтобы голос ее звучал спокойно, но в том, каким доверительным тоном Лоун рассказывал ей про нее же, было что-то приятно волнующее. Кроме того, было тут кое-что еще. «Неужели я ревную? Да разве это возможно?»
Лоун усмехнулся.
– Представляешь? – он заглянул ей в глаза. – Что ты на это скажешь?
Тут появился официант и поставил между ними на стол огромный поднос с суши. Пейшенс смотрела на еду голодными глазами – похоже, вид рыбок в аквариуме пробудил в ней волчий аппетит.
– Не знаю, – отозвалась она, улыбаясь. – А тебе что, нравятся такие нехорошие девчонки?
Она отделила приличный кусок рыбы от кучи риса, на котором он покоился, и сунула себе в рот, облизав при этом пальцы.
– Только при одном условии, – пошутил Лоун, – если я им тоже нравлюсь.
Он налил необходимое количество соевого соуса в маленькую прямоугольную тарелочку и, помешивая его, принялся делать васаби.
– Я полицейский, Пейшенс, – вдруг сказал он серьезно. – Плохое меня никак соблазнить не может. Плохих девчонок я сажаю под замок.
Пейшенс проглотила свою рыбу и пожала плечами'
– Да брось ты. Плохое, хорошее, добро, зло... Правда лежит где-то посередине. Я думаю, мир устроен немного сложнее, чем ты его себе представляешь.