Пейшенс посмотрела ему вслед, встряхнула головой и, как проснувшийся лунатик, внезапно поняла, где она и что наделала.
– Мистер Хедар! Постойте, пожалуйста! – крикнула Пейшенс, вскочив на ноги. – Я не знаю, что на меня нашло. Извините! Мне правда очень жаль.
Искренность ее тона заставила Хедара остановиться. Он обернулся и злобно посмотрел на Пейшенс:
– Вам жаль? И это все? Так позвольте, я вам объясню, мисс Филлипс: просто сожалений здесь недостаточно.
Ланс и Сэлли затаили дыхание. Пейшенс посмотрела на Джорджа Хедара и сощурила глаза. На ее лице вновь появилось выражение ледяного спокойствия и уверенности. Такой друзья ее еще никогда не видели.
– Ах, «просто сожалений здесь недостаточно», – сказала она. – Позвольте, попробую иначе. Мне жаль каждой минуты моей жизни, что я потратила на такого бездарного, грубого, неблагодарного эгоиста, как вы.
Она сделала паузу, чтобы сказанное дошло до Джорджа.
– А просветите, пожалуйста, чего было бы достаточно. Нет, мне правда очень хочется узнать! Что я, должна была встать на колени и ползать у ваших ног? Или рыдать и причитать? Или, может быть, вырвать у себя сердце из груди?
Пока Пейшенс говорила, у нее даже осип голос, но в нем не было ни одной умоляющей нотки, она ни о чем не просила, а, напротив, веселилась и даже заигрывала с растерявшимся собеседником. Она вертела в руке карандаш с таким видом, словно это было страшное оружие, а когда, сделав несколько шагов по направлению к Хедару, вышла из-за своей перегородки, всем показалось, что ее и без того стройная фигура стала еще и выше.
– Позвольте мне вам кое-что объяснить. Джордж, попридержите язык! Я не собираюсь выслушивать оскорбления от грубого, бездарного, неблагодарного, самовлюбленного придурка. Ах, я, кажется, забыла упомянуть, что вы еще и лгун, – добавила она, коварно улыбаясь и специально говоря как можно громче, чтобы все, кто был в комнате, могли ее услышать. – Простите, я просто хотела уточнить, сказала я это или нет, потому что это очень важно, потому что единственный вопрос, который здесь всех занимает, – это «что вы вытворяете»...
– Вот блин! – прошептал Ланс.
У Сэлли в буквальном смысле подкосились ноги. Первая реакция всех остальных находившихся в художественном отделе тоже не отличалась оригинальностью, их реплики и действия были лишь вариациями тех двух.
Джордж Хедар стоял совершенно неподвижно, словно его каким-то волшебством превратили в камень. Когда же он наконец снова смог заговорить, то голос его звучал так, будто еще немного – ив комнате раздастся нецензурная брань.
– Очистите ваш стол! – прорычал он и, гордо подняв голову, вышел из комнаты.
Пейшенс посмотрела ему вслед, затем вдруг с удивлением взглянула вокруг, словно не веря, что все эти слова были произнесены ею. Не зная, что предпринять, она крикнула, пытаясь остановить Джорджа:
– Постойте! Мистер Хедар! Мистер Хедар, я не хотела! Я просто пошутила... я...
Ее голос упал до шепота. Она недоуменно посмотрела на карандаш, который все еще держала в руке, и покачала головой, словно говоря себе самой: «Ведь я же правда просто пошутила? Ведь да? Или нет?»
Но Джордж не стал дожидаться того, чем кончится эта борьба между двумя Пейшенс. Он уже ушел. Как только он удалился, вся комната взволнованно, если не торжествующе зажужжала. Все обсуждали случившееся.
Только Пейшенс ничего не говорила. Она бессильно прислонилась к стене, пытаясь осмыслить ужас своего положения.
Она стояла все в той же позе, когда из-за перегородки появилась Сэлли.
– О великая героиня! – сказала Сэлли, встав в величественную позу и театрально жестикулируя. – Приветствую тебя! Я не знаю, кто ты и откуда ты явилась к нам, но... если ты встретишь Пейшенс Филлипс, передай, что Сэлли всю оставшуюся жизнь будет ею гордиться.
Лорел Хедар сидела в кабинете своего мужа за его столом. На углу стола лежали пробные фотографии Дрины, Нового Символа «Фабрики Красоты». Лорел очень старалась не смотреть на них, но все тщетно, ее без дела блуждающий по комнате взгляд снова и снова натыкался именно на эти фотографии. И всякий раз ее лицо перекашивалось от неприязни, если не отвращения. Наконец она все-таки заставила себя заняться делом и взялась за чтение годового отчета, лежавшего перед ней на столе.
«Такой процент прибыли может кому угодно поднять настроение, – с холодным презрением думала она. – Почему же это лекарство не действует на меня?»