Мидити схватила его, спрятала в складках сари и поспешно выбежала из дома.
Снаружи уже заметно стемнело. Мидити посмотрела на луну – сияющий полумесяц, похожий на тигриный клык, висел низко над горизонтом. Наверху, в густых кронах Прекрасного Леса, возились птицы, устраиваясь на ночь, но они явно были встревожены: что-то двигалось под деревьями сундари.
И в самом деле. Глаза Мидити расширились от страха, когда она услышала треск сухих веток под ногами и приглушенные проклятия тех, кто продирался сквозь мангровые заросли совсем уже недалеко от края поляны. Без малейшего звука вдова повернулась и исчезла среди деревьев, росших на берегу.
– Проклятье! Она сбежала!
Голоса за ее спиной стали громче. Несколько человек выламывали дверь ее хижины, но Мидити не остановилась и не стала считать, сколько слуг магараджа отправил за ней. Она мчалась, перепуганная, с колотящимся сердцем, сквозь мангровую чащу. Она знала здесь все тропинки, извивавшиеся между высоких стволов деревьев, знала, где болотистая земля могла предательски расступиться под ногой, знала, где могли лежать, наполовину зарывшись в ил, дремлющие крокодилы и где неожиданно возникал из чащи леса один из крошечных притоков священного Ганга.
Но она никогда в жизни не осмеливалась войти в лес ночью. Она бежала сквозь чащу, лианы хлестали ее по лицу, какие-то неведомые твари шуршали, скользили и проползали под ногами, но она ни разу не вскрикнула. Ее сари цеплялось за шершавые стволы деревьев, ее босые ноги спотыкались о камни и огромные искривленные корни мангров. В какой-то момент она чуть не лишилась чувств, потому что из чащи на нее вдруг уставились два горящих красных глаза; но это оказалась всего-навсего макака, которая ухмыльнулась, глядя на Мидити, и прыгнула в переплетенные ветви деревьев.
«Сюда! Да нет же, идиот, ты что, не видишь?»
Мидити заплакала от изнеможения и ужаса, когда за ее спиной влажная земля задрожала под ногами преследователей, а впереди, прямо перед собой, она увидела мелькающие огоньки, хотя в том месте не могло быть никакого света.
«Лагерь магараджи! – в отчаянии догадалась она. – Его палатки...»
Она остановилась, развернулась и побежала в другом направлении, прочь от огней. В темноте перед ней что-то двигалось: еще более непроницаемая темнота, перед которой, как перед невидимой волной циклона, сгибались ветви деревьев. Визжали перепуганные макаки; пыль и сухие листья летели Мидити в лицо. Она зацепилась ногой за корень и упала с глухим криком, растянувшись во весь рост на земле. Падая, она бессознательно нащупала в складках шелка на груди талисман и крепко сжала в руке.
– Матерь Бонобиби, – прошептала она, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. – Мать моя, Бонобиби, помоги мне...
Непроницаемая тьма перед ее глазами расступилась. Мидити взглянула вперед, моргая от неожиданного света.
Перед ней стоял тигр, такой огромный и ужасный, какого Мидити никогда не видела. Его холодные, ясные глаза были цвета молодых побегов тамаринда, его лапы не уступали по толщине стволам деревьев. Тигр открыл пасть и зарычал. Белые клыки заблестели в полумраке, лес наполнился запахом кардамона и сандалового дерева.
– Кто смеет преследовать моих детей?
Это был не голос тигра. Это даже не был голос мужчины.
С трудом приподнявшись с земли, Мидити увидела, что на спине тигра сидела женщина, не менее красивая и ужасная, чем сам тигр. На ней было изумрудно-зеленое сари, отделанное золотом, ее длинные распущенные волосы были темны, как сердце циклона, с золотистым отсветом, напоминающим блеск молний. На шее ее висело ожерелье из тигриных клыков, а на плечи была накинута шкура тигра.
– Отвечай же! – приказала женщина.
Мидити открыла рот, чтобы ответить, но страх отнял у нее голос, так же как тигр пожирает крики своих жертв. Она только прижимала к груди зажатый в кулаке талисман и глядела, окаменев от ужаса, на представшее ей видение.
– Кто ты такая, чтобы противиться мне? – Женщина подняла руку, и тигр под ней напрягся, словно готовясь к прыжку.
Но тут взгляд женщины упал на сжатый кулак Мидити.
– Что это у тебя?! – воскликнула она, указывая на него.
Мидити разжала пальцы. На ее смуглой, мокрой от пота ладони блестел бронзовый талисман, клык тигра сиял, как маленькая луна.
– Мать моя, Бонобиби... – прошептала Мидити. Она осмелилась поднять глаза и увидела, что женщина пристально смотрит на нее, а тигр под ней замер неподвижно. – Мать моя, сжалься надо мной! Злой человек преследует меня, как дикого оленя.