– Может быть, я не героиня, но я и не убийца. И, кроме того, я хочу, чтобы все могли увидеть, какая ты на самом деле...
Она подтянула Лорел к краю окна. Та неожиданно ахнула:
– Мое лицо!
В изогнутой металлической раме еще торчал осколок стекла. В нем мелькнуло ее отражение, лицо Лорел больше всего напоминало теперь полуистлевшую голову из саркофага или посмертную маску. Впечатление было тем ужаснее, что в этой растрескавшейся маске все еще можно было угадать искаженное подобие человеческого лица, когда-то бывшего красивым.
– Нет, – прошептала Лорел. Свободной рукой она провела по лицу, стряхивая жесткие обломки кожи, как скорлупу. – Я больше не совершенна...
– Лорел! – воскликнула Женщина-кошка. – Лорел, осторожнее, держись...
Лорел крепче схватилась за хлыст. Кожаная полоска туго натянулась, попав на острый зазубренный край разбитого стекла. Женщина- кошка с ужасом смотрела, как она начинает перетираться.
– Лорел!
Лорел качнулась в воздухе, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь. Осколок стекла резал кожу, как острый нож.
– Нет!.. – пронзительно закричала она, почувствовав, что хлыст обрывается. – Помоги мне! Не-ет!!!
Женщина-кошка рванулась вперед, чтобы удержать ее, но рука провалилась в пустоту. Она успела только увидеть полные ужаса глаза Лорел Хедар, стремительно падавшей вниз. Женщина-кошка оцепенело смотрела ей вслед. Бесполезные обрывки хлыста соскользнули с оконной рамы.
Кто-то тихо подошел к ней сзади.
– По крайней мере, теперь все узнают правду, – тихо проговорила Кошка.
– Я все видел, – сказал Том, – ты пыталась ее спасти.
Женщина-кошка повернулась к нему:
– Тебя это удивило?
– Нет, – ответил он, – вовсе нет.
Они молча посмотрели друг на друга. Наконец Том сказал:
– Знаешь, если бы нам удалось что-нибудь придумать, чтобы Пейшенс успела вернуться в свою камеру до утреннего обхода, то было бы чертовски трудно доказать, что она и есть Женщина-кошка...
– Вполне возможно. Я была права... мне крупно повезло.
Том едва заметно улыбнулся:
– Нет. Ты ведь сказала, что Пейшенс повезло.
– Вот именно.
Она наклонилась и поцеловала его, а потом увернулась от его объятий и пошла прочь.
– Постой! – крикнул Том ей вслед. – Объясни, как ты собираешься это сделать?
Она остановилась и оглянулась:
– С тобой когда-нибудь случалось, чтобы у тебя пропала кошка?
Том пожал плечами:
– Случалось.
– И она потом вернулась домой?
– Ну да.
– Ты имеешь хоть какое-то представление о том, где она была все то время? – спросила Женщина-кошка.
– Нет.
– А о том, как она попала обратно?
Том покачал головой и печально улыбнулся, признавая поражение:
– Ни малейшего.
Женщина-кошка довольно усмехнулась:
– Есть загадки, которые так и остаются без ответа. Даже если они такие вот незамысловатые...
И Том посмотрел вслед Кошке, которая повернулась и уверенно направилась к выходу.
Глава 26
В детском центре «Семь цветов радуги» проводилась Неделя живописи. Толпы детей и взрослых сновали туда-сюда с ведрами, вениками, банками краски и тряпками в руках. Некоторые художники взбирались вверх, на подмостки, установленные вдоль стен здания: стены были разделены на части, и желающие могли рисовать на них. Там уже были городские пейзажи, выполненные в абстрактной манере, реалистические изображения играющих, читающих и спящих детей, яркие экспрессивные цветовые пятна, напоминающие разбитые призмы. В некоторых местах дети работали бок о бок со взрослыми художниками, привнося плоды своего собственного воображения в работу старших. Журналисты и представители местного художественного объединения тоже бродили вокруг, тихо переговариваясь между собой и изредка останавливаясь, чтобы побеседовать с кем-нибудь из художников.
Пожилая женщина с пятнистой кошкой на руках пробиралась сквозь толпу художников и зрителей, улыбаясь и время от времени наклоняясь, чтобы разглядеть детский рисунок.
– Очень мило, – произнесла она и остановилась, давая маленькому мальчику погладить May по шелковистой шерсти. – Кто помог тебе раздобыть такие краски?
Мальчик указал туда, где вдоль кирпичной стены большого здания были установлены леса. Над подмостками на стеке вырисовывался силуэт гигантской черной пантеры, распластавшейся в прыжке, – часть огромной фрески. Под изображением огромной кошки присела на корточки маленькая фигурка. Она старательно наносила мазки краски на то место, где вскоре должен был возникнуть один из когтей пантеры. Рядом с Пейшенс на краю подмостков сидела другая женщина, болтая ногами и рассеянно перелистывая иллюстрированный журнал.