От чувства свободы закружилась голова. С каждым вдохом она втягивала запах Лукаса, который еще больше распалял ее чувственность. Меган окинула взглядом его загорелый торс и задрожала, как лист на ветру, когда желание пронзило все ее существо. Ей хотелось прижаться губами к его горячей коже и пробовать его, познавать его плоть, утоляя неодолимую жажду впитать его каждой клеточкой тела.
– Сделай это, – ласково подбодрил он ее.
– Что? – прохрипела она. Неужели он умел читать мысли?
– Прикасайся ко мне. Делай все, что хочешь, – попросил Лукас. Увидев, что она колеблется, он поднял большим пальцем ее подбородок. – Я хочу ощущать твои прикосновения, Рыжик, – низким голосом настаивал он. – Разве ты не знаешь? Ведь я одержим тобой, – выдохнул он и снова наклонил голову.
Ей казалось, что она тонет. Меган опускалась до самого дна в третий раз. Его поцелуи обладали пронзительно-нежной силой убеждения. И она быстро открыла, что против них у нее нет защиты. Его губы приглашали ее вместе пережить наслаждение такое утонченное, что она не смогла сдержать вскрик удовольствия, вырвавшийся из пересохшего горла.
С тихим вздохом она обвила руками его шею – ей так давно этого хотелось. Меган открылась навстречу его губам, приветствуя вторжение его языка. Она ожидала мгновенной реакции. Вспышки огня, который каждый раз обжигал их, когда они касались друг друга. Но Лукас думал по-другому. Он словно бы пробовал Меган на вкус, наслаждаясь более глубоким и более чувственным проникновением, побуждая ее язык последовать за своим и вступить в страстную нежную борьбу.
Меган мгновенно растаяла от его ласк. Единственная университетская связь не познакомила ее с такими волшебными чувствами. Она всегда подозревала, что Лукас великолепный любовник. Но реальность превзошла все, что она могла ожидать. И она сдалась перед его несомненным мастерством.
Лукас оставил ее губы и теперь покрывал нежными поцелуями щеки и глаза, затем спустился ниже, к шее. С закрытыми глазами Меган погрузилась в калейдоскоп радужных взрывов. Совершенно невесомыми руками он обследовал ее хрупкие плечи, и она почти не чувствовала скольжения его рук. Но ни один дюйм ее кожи не остался в обиде. Она замерла и почти не дышала, когда он поднял голову и провел пальцами по бархатистой коже руки, дошел до ладони и поднес ее ко рту. Он поцеловал каждый пальчик, а потом прижался губами к ладони.
– Какая красивая… – пробормотал он и наклонился к душистой дорожке между ее грудями.
У нее невольно вырвался стон, и она почувствовала себя так, будто ее лизало пламя. Святые небеса, он, наверно, хочет свести ее с ума! Она не могла лежать спокойно. Меган взмахнула руками и вцепилась в его волосы, скользя по шелковистой гриве, наматывая кудри на пальцы и наслаждаясь этим ощущением. Он нашел застежку ее лифчика, а когда отбросил его, ее тело буквально расплавилось.
Она часто, прерывисто дышала. А Лукас продолжал путешествие, руками и губами исследуя ее живот и бедра. Когда он снял с нее последнее прикрытие, бедра инстинктивно поднялись ему навстречу. Меган дрожала от невообразимой красоты того, что он с ней делал. Она даже не представляла, что так чувствительна к ласке. Лукас двигался с мучительной медлительностью, изучая ее и пробуя, отчего сердце у нее с шумом падало и потом возносилось. И в самой ее глубине забилась сладостная мука.
– Ты само совершенство. – Его ладони легли ей на бедра и потом начали медленно подниматься к грудям. Груди налились и жаждали его ласки. Она закусила губу, когда он остановился недалеко от цели путешествия и поднял на нее глаза. – Последний шанс, Рыжик. Если ты этого не хочешь, скажи, и я остановлюсь. Но, Боже мой, еще мгновение и я уже не смогу.
А она смогла бы?
– Если ты сейчас остановишься, мне кажется, я тебя убью, Лукас Кэнфилд, – простонала она.
А ему только это и было надо. Страсть, которую он так долго сдерживал, во всем своем торжествующем великолепии вырвалась на свободу. Он прижал ее крепче к себе и целовал, одержимый жгучим голодом. Наслаждение, испытанное минутой раньше, было ничто по сравнению с тем, что она чувствовала теперь. Раньше он ласкал ее так, будто нашел потерянное сокровище. Теперь она была той единственной женщиной, в которой он нуждался.