– Я должна была позвонить маме, – сказала Брианна.
– Тебе повезло, что у тебя есть мама. У меня-то никого нет, – огрызнулась Поппи. Заговорив с «забавным» акцентом кокни, она запричитала: – О, бедняжечка Поппи, одна-одинешенька на белом свете. Никто ее не лю-юбит, не жале-ет.
Брианна выдавила улыбку.
Поппи заявила обычным голосом:
– Я хорошая актриса. Разрывалась между поступлением сюда или в Королевскую академию драматического искусства. Если честно, мне не нравится, как выглядят здешние студенты. Они до мозга костей провинциалы. И я не вижу смысла начинать здесь учить американистику – нам даже не дадут съездить в Штаты. Думаю перевестись на твою кафедру. Как там она называется?
– Астрофизика, – подсказала Брианна.
В дверь робко постучали. Брианна открыла. На пороге стоял Брайан-младший. Его внешний вид по утрам точнее всего описывался словом «знойный». Припухшие веки и соблазнительно взлохмаченные после сна волосы.
– Эй, Бри! – крикнула Поппи. – Чем ты там занимался в своей комнате все это время, грязный ты мальчишка?
Брайан-младший покраснел и пробормотал:
– Я зайду попозже… когда…
– Нет, – отрезала Брианна. – Говори сейчас.
– Да ничего особенного, – сказал Брайан-младший. – Звонил папа и сообщил, что после нашего отъезда мама легла в постель при полном параде, даже в обуви, и до сих пор не встает.
– Я часто ложусь в постель в обуви, – вклинилась Поппи. – Ни один живой мужчинка не откажется полюбоваться на женщину на шпильках. – Она растолкала локтями близнецов, просочилась в коридор и постучала в дверь соседней комнаты, где жил Хо Лин – китайский студент-медик. Когда тот вышел в белой в синюю полоску английской пижаме, Поппи заявила:
– ЧП, дорогой! Можно воспользоваться твоим телефоном? – Она вломилась в комнату Хо Лина и закрыла за собой дверь.
Брианна и Брайан-младший переглянулись. Ни он, ни она не хотели говорить, что Поппи — чудовище, и признавать, что ей в одиночку удалось превратить их первый глоток свободы в кошмар. Их воспитали в убеждении, что если не упоминать о неприятности вслух, то ее как бы и не будет существовать. Их мать — сдержанная женщина, и передала эту сдержанность своим отпрыскам.
– Вот что случается с женщинами при приближении к пятидесяти, – сказала Брианна. – Это называется «менопауза».
– И что они творят? – спросил Брайан-младший.
– О, сходят с ума, воруют в магазинах, бросаются с ножами на мужей, ложатся на три дня в постель… и все такое прочее.
– Бедная мама, – покачал головой Брайан-младший. – Позвоним ей после смотра первокурсников.
Дойдя до студенческого союза, брат с сестрой сразу двинулись в клуб математиков. Растолкали ораву пьяных студентов и наконец подошли к стенду, увешанному большими ламинированными ксерокопиями уравнений.
Паренек в тесной вязаной шапке ахнул:
– Иисусе, да это же близнецы Бобер! Уважаю, уважаю. Вы, ребята, реально молодцы! Нет, нет, вы – легенды! У каждого золотая медаль Международной математической олимпиады. – Он посмотрел на Брайана-младшего. – И особый приз. Жму руку. «Выдающееся своим изяществом решение». Сможешь мне его объяснить? Буду польщен.
– Ну, да, смогу, если у тебя найдется пара свободных часов, – сказал Брайан-младший.
– Слушай, да в любое время, где угодно. Мастер-класс Брайана Бобера Младшего будет внушительно смотреться в моем резюме. Сейчас, только ручку достану, обождете?
Вокруг Брайана-младшего и Брианны уже собралась небольшая толпа зевак. Прошел слух, что близнецы Бобер здесь. Вспоминая доказательство, появившееся как по волшебству из ниоткуда – экзаменаторы даже не представляли, что ответ можно вывести таким путем, – Брайан-младший услышал, как сестра говорит:
– Вот дерьмо!
Сзади к ним подскочила Поппи и закричала:
– Нашлись! – А затем, игриво грозя близнецам пальчиком, добавила: – Вам не помешало бы привыкнуть ставить меня в известность, куда вы отправляетесь. В конце концов, вы же мои лучшие друзья. – Поверх черной рубашки-поло она надела потертое вечернее платье из тафты. Повернулась к пареньку в шапке и просюсюкала: – Ну пожалуйста, могу я к вам присоседиться? Хотя я не слишком хорошо соображаю, но придам вашему маленькому хмурому кружку малость совершенно необходимого лоска. И я не буду мешать вам рисовать всякие формулки, а сяду на заднем ряду и буду держать свой хорошенький ротик на замке, пока не въеду в предмет.
На время позабыв о легендарном Брайане-младшем, студент с пылкой улыбкой протянул Поппи форму заявления.
Глава 7
Ева сожалела о том дне, когда марка «Маркс энд Спенсер» представила эластановые мужские пижамы. Увы, они не льстили телам мужчин средних лет. Гениталии Брайана, обтянутые безжалостной тканью, походили на мешочек с гаечным ключом.
Спустя три ночи беспокойного сна Брайан умолил жену допустить его на супружеское ложе, ссылаясь на больную спину.
Ева уступила неохотно.
Брайан проводил обычный ритуал перед отходом ко сну: булькал и плевался в ванной, заводил будильник, слушал прогноз погоды для судоходства, проверял каждый уголок и даже залезал под кровать в поисках пауков, держа наготове детский сачок, который специально хранил в шкафу, выключал то, что называл «большим светом», открывал форточку, садился на кровать и снимал тапочки, всегда начиная с левого.
Ева не могла вспомнить, в какой момент Брайан превратился в мужчину средних лет. Возможно, когда начал покряхтывать, вставая со стула.
Обычно он с утомительными подробностями рассказывал о прошедшем дне и о людях, которых она никогда не встречала, но сегодня муж молчал. Оказавшись в постели, он лег так близко к краю, что Ева сразу подумала о человеке, балансирующем на краю змеиного гнезда. Она обычным голосом сказала:
– Спокойной ночи, Брайан.
Он отозвался из темноты:
– Не знаю, что говорить, когда меня спрашивают, почему ты не встаешь с постели. Это меня конфузит. Не получается сосредоточиться на работе. А мать и теща забрасывают вопросами, на которые у меня нет ответов. А ведь я привык, что знаю все ответы, – черт возьми, я ведь доктор астрономии! И планетоведения.
– Ты ни разу мне четко не ответил, когда я спрашивала, существует ли Бог.
Брайан запрокинул голову и воскликнул:
– Ради Бога! Думай своей чертовой головой!
– Я так долго не пользовалась мозгом, что бедняжка забился в угол и ждет, когда его покормят.
– Ты постоянно смешиваешь концепцию рая с чертовым космосом! А если твоя мать еще раз попросит меня составить ей гороскоп!.. Я объяснял разницу между астрономом и астрологом чертову уйму раз! – Муж вскочил с постели, ударился ногой о тумбочку, вскрикнул и захромал из комнаты. Ева услышала, как хлопнула дверь спальни Брайана-младшего.
Ева покопалась в ящике прикроватной тумбочки, где держала самые ценные для себя вещи, и вытащила свои школьные тетради. Она берегла их в целости и сохранности больше тридцати лет. Перелистывала страницы, и лунный свет мерцал на золотых звездочках, полученных за работы, выполненные на отлично.
Она была очень умной девочкой, чьи сочинения в классе всегда зачитывали вслух, и учителя твердили ей, что упорная учеба и стипендия, возможно, позволят ей поступить в университет. Но Еве пришлось пойти на работу, чтобы приносить домой зарплату. А что поделать, если Руби было не по карману купить школьную форму в специализированном магазине на пособие по потере кормильца?
В 1977 году Ева ушла из Лестерской школы для девочек и устроилась телефонисткой в «Джи-Пи-Оу». Руби забирала две трети зарплаты дочери в счет за жилье и питание.
Когда Еву уволили по той причине, что она слишком часто неправильно соединяла абонентов, она так боялась сказать об этом матери, что уходила утром из дома и весь рабочий день сидела в небольшой библиотеке, оформленной в кустарном стиле, и читала классику английской литературы. Затем, спустя две недели после увольнения Евы, главный библиотекарь – интеллектуал без способностей руководителя – вывесил объявление о вакансии помощника библиотекаря: «Необходимые навыки и умения…».