В душе у Оли накапливалось возмущение, оно росло с каждой минутой и требовало выхода. Смотреть на убогую, подавленную плачущую женщину не было больше сил, и Оля не выдержала!
- Женщина, простите меня, что вмешиваюсь в вашу жизнь, но прошу вас! Идите домой! Бросьте вы его здесь одного! Он же взрослый совершеннолетний парень! Выспитесь, отдохните, займитесь своей личной жизнью!
Оля говорила с отчаянием, почти кричала. Женщина, не переставая плакать, живо откликнулась на Олин призыв.
- Ой, если б вы знали, всю кровь он мою выпил! Третий раз под суд идет, сил моих больше нет! В могилу он меня загонит! 27 лет человеку, а ума не нажил!
Оля поразилась, мальчишке можно было дать не больше 19-20. Инфантильный, не знающий ответственности, скорее всего не привыкший трудиться тип! Он по-своему отреагировал на заявление Оли. С усмешкой, самодовольно заявил: «А я нигде не пропаду! У меня с собой гитара, и я классно играю и даже песни пишу!»
Еще немного, и Оля перешла бы на оскорбления, да что оскорбления! Ей хотелось надавать ему по щекам! Оттаскать за волосы! Сама удивилась своей непримиримости и жестокости. Хорошо, что в дежурку вошла Вера, и Оля бросилась к ней навстречу, гася в себе бушующий пожар возмущения и негодования.
В «кресты» Оля не пошла, осталась в машине, не хотелось соприкасаться с этим миром зазеркалья, кривым зазеркальем, в котором даже красивые интеллигентные лица виделись Оле безобразными, искаженными, словно сошедшими с картин Иеронима Босха.
Ждала подругу на набережной, в надежде, что кто-нибудь снова будет «голосовать», но никто не нуждался в ее услугах, и Оля решила прокатиться, чтоб не мерзнуть одной возле тюрьмы. Только тронулась с места, как к обочине подошли двое парней, размахивая руками в надежде остановить такси или частника. Оля притормозила возле них, и они, сразу полезли в машину, на заднее сиденье, не договорившись о цене и не назвав адреса.
- Куда вам, мальчишки?
- Веселый поселок, Дыбенко.
- Сколько денег дадите?
- Сколько надо, мэм, столько заплатим.
- Триста пятьдесят.
-Нет проблем, мэм, как скажите.
Оля с недоверием покосилась на парней, одеты они были не важно, какие-то безликие, слишком легкие для зимнего времени, куртки, вязаные шапочки, стоптанные кроссовки.
- Деньги вперед, не сердитесь, всем так говорю.
- Все нормально. Вот получите.
Парень вытащил пачку сотенных купюр, отдал Оле четыре сотни.
- Сдачи не надо.
- Спасибо. С чего такая щедрость? Кем работаете-то?
- Воры мы, воры, карманники, вот другана посетили, лаве на его счет закинули.
Сказано так просто, даже с долей гордости.
- Ну, молодцы, что друга в беде не бросили.
- Ну, сегодня мы ему, завтра он нам. Без этого нельзя.
- Сидели тоже?
- Конечно, я два раза, Леха уже три. Ну, и еще конечно сядем, не сегодня - так завтра. Вы не бойтесь нас, мы вас не обворуем. Но на всякий случай, предупреждаем, сумочку так не оставляйте.
Оля небрежно перекинула сумочку с соседнего сиденья к себе под бок.
- Денег там все равно нет, но документы дороже денег.
- Да есть, есть там у вас деньги, прикидываю, не меньше двух штук.
В сумочке было семь тысяч.
- Ну, и как, нравится вам такая жизнь? Красть деньги, сидеть в тюрьме?
- Не нравится, ну а чего делать-то? Мы ничего больше не умеем. Образования нету у нас. Да вы не думайте, мы старушек нищих не грабим, мы же видим, у кого деньги есть. И вообще мы нужны нашей системе, без нас никак нельзя. Мы всем выгодны.
- Это как?
- Ну, сами посудите. От нас всем прибыль. Ментам платим. В тюрьме – всем платим. Не будет нас, сколько следователей и ментов и охранников работу потеряют. А так, система работает. Следователи, судьи, адвокаты, надсмотрщики всякие, и еще много всяких сотрудников возле нас кормятся. Не будь нас, все рухнет, а система должна работать, крутиться. А мы – часть этой системы.
- Да, интересно. Но почему же тогда менты вас в тюрьму отправляют, если вы им платите?
- Над ними тоже есть начальство, и если время от времени они нас сажать не будут, то «получат по шапке» или ваще работу потеряют.
Вот за такими разговорами, по набережной правого берега Невы и через Дальневосточный проспект, добрались до Веселого поселка. Оля помнила, что где-то здесь, в районе метро Дыбенко, живет ее ангел, но где именно, не знала, то ли на Подвойского, то ли на Антонова-Овсеенко. Мальчишки вышли у «красного рынка», вежливо попрощались. А Оля сразу рванула назад. Итак, второй раз она заработала деньги собственным трудом, спасибо Блошке, умница, Блошка заработала себе на бензин. Жаль, если придется продать ее, когда закончатся деньги.
Вера выглядела уже не такой расстроенной, как в прошлый раз, сразу сообщила с оптимизмом, что Ванечка выглядит не плохо, ни на что не жалуется, суд должен состояться уже через месяц, и скорее всего ему дадут условно.
- Едем ко мне, подруга – предложила Оля, с надеждой на то, что если Марку опять придет в голову звонить ей и напрашиваться в гости, у нее будет уважительная причина отказать ему. Но Вера, как и в прошлый раз сослалась на домашние дела и ранний подъем на работу.
И вот Оля возвращалась по вечернему Питеру домой. Одна. Совсем одна в этом пространстве под названием Санкт-Петербург. Мелькают дома, машины, фонари, огни. Легкий снежок припорашивает стекло. На углу Невского и Марата – авария, осколки фар, покореженные бамперы. На Староневском мерзнут длинноногие проститутки в полушубках и коротких юбках. При повороте на Обуховскую Оборону – облава, две машины ДПС останавливают всех водителей и проверяют документы. Оле удалось проскочить. Уффф… вздохнула с облегчением и прибавила скорость. Интересно, звонил ли Марк? Нужно обязательно купить автоответчик с определителем номера и еще подключить мобильник. Когда-то она не могла обходиться без мобильного телефона, и если им с Сережей приходилось расставаться больше чем на час, Оля чувствовала себя не комфортно, ей просто необходимо было слышать его голос, даже если она знала, что муж в университете, и в данный момент выступает перед аудиторией.
Еще с лестничной площадки услышала, что в ее квартире звонил телефон. Судорожно, торопливо открыла дверь и бегом к аппарату! Успела!
- Алло! Ты где ходишь, я звоню тебе весь день!
- Да, было много дел, только что вернулась, еще не успела раздеться.
- Я видел, как ты приехала на машине, белого цвета десятке.
- У меня двенадцатая. Но скажи, где ты сейчас? Как ты мог видеть меня?
- Я возле твоего подъезда. Звоню с мобильного. Скорее приглашай меня к себе, я замерз! Поставь чайник.
- Ты сошел с ума! Я не звала тебя!
- Хочешь, чтоб я замерз прямо у твоих дверей? Скорее говори, какой набирать код.
- Ок! Набери 249 и поднимайся на третий этаж. Думаю, номер квартиры ты и без меня знаешь.
- Да, знаю. Ну, встречай!
Оля бросилась в ванную, успела причесаться и подкрасить губы. Сняла куртку в прихожей, и замерла, в ожидании звонка в дверь.
15
Марк стоял на пороге, невозможно красивый, странный. Стал как будто взрослее и выше ростом. Волосы стянуты в сложную, необычную прическу из множества длинных косичек, схваченных хвостом на затылке. Хотелось броситься ему на шею, покрыть всего поцелуями, скинуть с него пальто и все остальное прямо в прихожей, закружиться с ним в безумии, утонуть в его ангельской сути, раствориться в нем полностью и без остатка! Оля с трудом сдержала порыв и волнение, хриплым, чужим голосом пригласила:
- Ну, проходи.
- Я ненадолго, не волнуйся.
- Пальто снимешь? Сейчас поставлю чайник, как ты просил.
- Не знаю, стоит ли, я на минуту.
- У тебя что-то случилось?
- Случилось.