Нельзя сказать, что мама умерла спокойной смертью. Я думаю, она вновь переживала ужасы лагерей и боролась со смертью, как тогда в Аушвице. Ее и раньше мучили эти кошмары. Несмотря на все свои усилия похоронить прошлое и устремить взгляд в будущее, за двадцать лет до этого во время поездки в Германию с Хансом и его клиентами у нее случился срыв. Когда мне в Нью-Йорк позвонил Ханс и сказал, что он проснулся утром в отеле и обнаружил, что мама пропала, я думала, у меня остановится сердце. Наконец ему удалось найти ее в лобби отеля – она пряталась под столом консьержа, громко говорила бессмысленные фразы и была явно не в себе. В панике я спросила у него: «Почему? Что случилось?» Он предполагал, что дело было во вчерашнем ужине в ресторане с его клиентами. Было очень жарко, и люди за столом вокруг нее громко разговаривали по-немецки. Я подозревала, что помимо этого они с Хансом еще и поругались, но, как бы там ни было, ее состояние было плачевным.
Ханс думал, что она может прийти в себя, если услышит мой голос, и я попыталась спокойно поговорить с ней по телефону, но она только и делала, что бормотала бессмыслицу. Ханс отвез ее обратно в Швейцарию и положил в психиатрическое отделение больницы, и мы все слетелись, чтобы побыть с ней рядом, – я, мой брат и даже отец, но она по-прежнему была невменяемой, ее речь оставалась бессвязной, она бредила и то смеялась, то плакала. Она отказывалась от еды и воды, ни за что не соглашалась снять шубу и лежала в ней прямо на своей больничной койке. Мы думали, что потеряли ее. Но она была бойцом до мозга костей и уже через три недели чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы ее выписали из больницы и направили восстанавливаться в клинику. Вернувшись к жизни откуда-то издалека, она снова совершила чудо.
Во время своей последней болезни в 2000 году, даже несмотря на помощь ее заботливой сиделки Лорны, у нее больше не было сил бороться со смертью и демонами, преследовавшими ее всю жизнь.
Мы с Филиппом похоронили ее в Брюсселе, возле отца. Она знала, что ее ждет место рядом с ним, и была этому рада. Несмотря на расставание, они очень любили друг друга, и казалось правильным, что в конце жизни они оказались вместе. На могильном камне отца мы сделали надпись «Спасибо за твою любовь», а на мамином – «Спасибо за твою стойкость».
Мюллеров на похоронах не было: после расставания с мамой Ханс женился, а мы, потрясенные смертью мамы, не сумели вовремя связаться с его сыном Мартином… Мне очень неловко за это, ведь я испытываю к нему нежные чувства, а Лили была ему как мать и они с Мартином оставались близки.
Сегодня моя мама Лили отправляется на вечный покой, – написала я нашим и ее друзьям, которые не смогли приехать. – У нас тяжело на душе, но вместе с тем наши сердца наполняются радостью за то, что она освободилась от всей своей боли и направляется в вечное странствие, окруженная любовью.
Ровно 55 лет назад, с точностью практически до дня, Лили вызволили из лагерей смерти. Ей было 22 года, и она весила меньше 28 килограммов – кожа да кости, но в ней горело пламя, и этим пламенем была жизнь. Врачи запретили ей иметь детей – она родила двоих. Она обучила их всему: видеть, сомневаться, учиться, понимать и, самое главное, никогда не бояться.
Она не оставила равнодушным никого из тех, кого встретила на своем пути, – выслушивала их проблемы, предлагала пути их решения и вдохновляла на поиски joie de vivre[1]. Такая уязвимая и хрупкая с виду, внутри она была сильной и смелой, всегда готовой открывать новые горизонты. Она жила полной жизнью и будет продолжать жить в своих детях, внуках, правнуках и друзьях, которые так сильно ее любили.
Я подписала письмо от всех нас: «Диана, Филипп, Александр, Татьяна, Сара, Келли, Талита и Антония». (Мои внуки Тассило и Леон тогда еще не родились.)
Я нашла одну очень милую записку среди тех, что она писала самой себе, напечатала ее, украсив тисненым ландышем – маминым любимым цветком, – и приложила ее к своему посланию.
«Бог дал мне жизнь и наделил меня удачей, – писала она. – Всю жизнь удача не покидала меня. Я чувствовала ее присутствие, она была рядом, словно тень. Она следовала за мной везде, и я возьму ее с собой, куда бы я ни направлялась, и скажу: «Спасибо за мою удачу. Спасибо за мою жизнь. Спасибо. Спасибо».