Я была убеждена в том, что CFDA должен проявить инициативу в продвижении идеи о том, что красота – это здоровье. В 2007 году вместе с экспертами-медиками, модельными агентствами и главным редактором журнала Vogue Анной Винтур мы разработали стандарты для индустрии моды. Эти стандарты включают в себя разумные рекомендации по тому, как защитить девушек; групповые занятия и семинары для дизайнеров, моделей и их семей на тему того, как опознать сигналы пищевых расстройств; а также настоятельно призывают к тому, чтобы девушки с пищевыми расстройствами обращались за помощью к специалистам.
Следующим шагом стало решение вопроса, связанного с возрастом. Молодость – важнейший фактор в модном бизнесе, и проблема возраста трудноразрешима и существует уже давно – для многих чем моложе, тем лучше. Это тяжелая битва, потому что многим дизайнерам нравится, как их вещи смотрятся на очень высоких, суперхудых девушках, и чем они младше, тем менее сформировавшейся выглядит их фигура. Эти дизайнеры оказывают давление на тех, кто нанимает моделей, и вынуждают модельные агентства поставлять девушек все младше и младше. Мы должны были разорвать этот замкнутый круг или хотя бы уменьшить его масштаб. Каждый из 450 ведущих дизайнеров Америки, которые входят в CFDA, теперь обязан проверять документы моделей, которые работают на подиуме, чтобы убедиться, что им исполнилось хотя бы 16 лет, и чтобы тех, кто младше 18, не задерживали на фотосъемках или примерках после полуночи. Здоровье – это красота. Красота – это здоровье.
В 1994 году, когда мне было 47 лет, у меня диагностировали рак. Еще вчера я была в порядке, а сегодня сижу на сеансе облучения области в основании языка и задней части неба. Все началось с обеда с Ральфом Лореном в знаменитом нью-йоркском ресторане в районе Мидтаун под названием La Grenouille. Это должен был быть деловой обед, но мы разговаривали обо всем, в том числе о любви и хрупкости жизни. Он рассказал, что ему недавно удалили доброкачественную опухоль из мозга. «Как ты узнал, что у тебя опухоль?» – спросила я. «У меня все время шумело в левом ухе».
Как только он произнес эти слова, я услышала шум в своем левом ухе. На следующий день он так и не прошел. Может, мне кажется? Я записалась на прием к отоларингологу.
«С вашим ухом все в порядке», – сказал врач, но обнаружил воспаление миндалины с правой стороны шеи. Он не выказал беспокойства и прописал мне антибиотики. Шум пропал, но воспаление не проходило. Мне сделали биопсию, но результаты не показали ничего плохого. Мне сказали: «Это доброкачественная киста, не переживайте». Мне не нравилась мысль о жизни с кистой, и я записалась на операцию по ее удалению на следующую пятницу, 13 мая. Злополучная дата оказалась пророческой. Когда я сонная очнулась после наркоза, рядом были Татьяна и моя мама, и врач объявил нам новости. При удалении кисты они разрезали ее напополам и обнаружили микроскопические злокачественные плоскоклеточные раковые клетки, от которых уже образовались метастазы. Татьяна была в шоке. Моя мама подумала, что неправильно поняла услышанное, и настаивала, чтобы Татьяна перевела ей слова доктора на французский.
Следующие несколько дней были кошмаром: я сдавала всевозможные анализы и опасалась самого худшего. Операция, на которой мне вырежут большую часть шеи? Химиотерапия? Все звучало устрашающе. В довершение всего в день, когда я узнала о своем диагнозе, когда я пришла домой вечером и включила новости, сказали, что Джеки Кеннеди Онассис умерла от рака.
Сначала я ничего не понимала и очень переживала, но, потихоньку начав разбираться в том, что объясняли мне врачи, я вновь обрела силу и отогнала страх прочь. Я должна была принять тот факт, что у меня рак, и бороться с этим. Семь недель облучения. Передо мной вдруг открылся неожиданный план действий на предстоящее лето. Время для лечения и исцеления. У меня не было другого выбора, кроме как принять это, посвятить время себе и сосредоточиться на своем здоровье. Мне надо было поправиться, навсегда избавиться от злокачественных клеток и не допустить, чтобы они когда-то снова вернулись. Я повторяла себе эти слова на французском снова и снова, так что они превратились в маленькую победную песенку.
Моя мама была рядом. Она не показывала вида, что переживает, и это придавало мне сил. Александр вернулся из Гонконга, где работал в банке, Татьяна была поблизости. Барри тяжело перенес это известие. Мой врач рассказал, что видел, как он шел к машине в день, когда мне поставили диагноз, и он не припомнит, чтобы осанка человека так выдавала его горе.