Съемка у Чака Клоуза была не последней, перед которой меня мучили сомнения. Фотографироваться для меня теперь самое сложное. Мне никогда это особо не нравилось, но в моем возрасте это вдвойне сложно. Две недавние съемки с Терри Ричардсоном многому научили меня о природе красоты. Я знала Терри еще маленьким мальчиком, когда работала у фотоагента Альберта Коски, представляющего интересы его отца, Боба Ричардсона. Впервые Терри снимал меня для Purple, провокационного модного журнала Оливье Зама. Оливье позвонил спросить, не хочу ли я стать моделью в съемке коллекций для их выпуска весна/лето 2009 года.
– Ты сумасшедший? Мне 62 года! – ответила я. Но он был так настойчив, что в конце концов я рассмеялась и сказала: – Хорошо, я сделаю это, но только если ты поставишь мое фото на обложку.
– Я не могу этого обещать, – сказал Оливье, – но я постараюсь. – На обложке их предыдущего выпуска была Кейт Мосс.
Настал день съемки, и последнее, чего мне хотелось, это чтобы меня фотографировали. У меня отекли веки. Я была уставшей. Я должна была позировать для одной половины коллекций, а молодая профессиональная модель сняться для оставшейся. Я отчаянно хотела дать задний ход, но это было невозможно. После нескольких часов, проведенных в состоянии ужаса, я сказала себе: «Я сделаю это максимально быстро». Я не могла позволить, чтобы они почувствовали, в каком я была стрессе, поэтому стала изображать уверенность в себе и делать утрированные движения. С Терри это срабатывает – ему нравится утрированность. Я смеялась, дурачилась и торжествующе раскидывала руки в стороны. В итоге я оказалась на обложке журнала Purple в возрасте шестидесяти двух лет, и на мне были лишь колготки, боди и жакет от Maison Martin Margiela, сделанный из светлых волос.
В честь сорокалетнего юбилея платья с запа́хом Harper’s Bazaar предложил мне снова сняться у Терри, на этот раз в качестве «основоположника рэпа»[6] с популярной американской рэп-звездой Вале. Это была безумная идея, но моя команда восприняла ее с энтузиазмом, и мне пришлось нехотя согласиться. В назначенный день я опять проснулась с изможденным лицом. Была пятница, и у меня заканчивалась очень напряженная неделя. Я встретилась с мэром в семь утра в понедельник, и после этого была бесконечная череда интервью, выступлений и встреч с отделом дизайна и мерчандайзинга. Каждый вечер мы с Барри присутствовали на ужинах или торжествах. Мне хотелось быть одной, в своей машине, на пути в Cloudwalk, а не перед камерой в окружении молодых визажистов и ассистентов фотографа, всматривающихся в мое усталое лицо. Но я надела платье с запа́хом, которое они выбрали для меня, и сказала Терри: «Вперед». Я снова смеялась, позировала, утрировала. В итоге мне понравилось фото, где я упираюсь рукой в бедро, а моя нога стоит на колене у Вале. По моему лицу не видно, что оно отекшее, когда оно расплывается в широкой улыбке. Очевидно, что уверенность – это самое главное.
Когда мы уверены в себе, мы красивы, а уверенность исходит из принятия себя. Как только ты принимаешь себя, жизнь становится проще. Я видела это по Ноне Саммерс – мы с ней познакомились в университете в Женеве, и с тех пор она стала одной из моих лучших подруг. Нона – это та бесшабашная роскошная рыжеволосая женщина, которая стала прототипом главной героини ситкома «Еще по одной». Она вела бурный образ жизни до тех пор, пока у нее не диагностировали пигментный ретинит, что означает, что в конечном итоге она ослепнет. Это известие шокировало нас всех, но вместо того, чтобы сдаться, Нона взяла себя в руки. В тот день она решила бросить пить. Принять себя, оставаться верным себе – единственный способ состояться в жизни.
Закия – еще один яркий образец того, что значит самопринятие и какой оно наделено силой. Я познакомилась с ней в 2012 году на премии «Женщина года» журнала Glamour в Карнеги-холле, когда меня попросили вручить награду пакистанскому режиссеру Шармин Обаид-Чиной за ее оскароносный документальный фильм про Закию, жертву обливания кислотой. Закию пригласили выйти на сцену вместе с нами, и ее внутренняя сила и сдержанная уверенность не оставили равнодушным никого в зале. Мы спустились со сцены и все втроем пошли вниз давать интервью. Заходя в лифт, я всегда проверяю свой макияж и поправляю прическу, но из уважения к тому, что случилось с лицом Закии, я повернулась спиной к зеркалу. К моему удивлению, зайдя в лифт, она встала к нему лицом, глядя на свое покрытое рубцами отражение. Я была восхищена тем, как она смотрела на себя, полностью принимая свой облик. Две операции и мастерски выполненный макияж возымели действие, но именно чувство собственного достоинства сделало ее очень красивой.