После короткого медового месяца, во время которого мы с Эгоном отправились в плавание по норвежским фьордам, и прекрасного месяца, проведенного с нашими друзьями в Лиша-ди-Вакка на изумрудном побережье острова Сардиния, я забрала свои образцы с тосканской фабрики.
Полная надежд, я взошла на палубу итальянского лайнера «Рафаэлло»: в животе у меня был ребенок, в руках – чемодан, набитый платьями. Эгон улетел в Америку на самолете несколькими неделями ранее, а я настояла на том, чтобы приплыть на корабле. Я хотела в мельчайших подробностях нарисовать у себя в голове картину своей новой жизни и медленно прибыть в нью-йоркскую гавань, проплывая мимо статуи Свободы, как любой иммигрант с американской мечтой. Я и понятия не имела, как быстро этой мечте суждено было осуществиться.
Когда молодые люди, которым не терпится начать строить свою жизнь и карьеру, обращаются ко мне за советом, я улыбаюсь и всегда говорю им:
Главное – это любовь к своему делу и настойчивость. Мечты сбываются, и вы можете воплотить свои фантазии в жизнь, но короткого пути к их осуществлению не существует. Ничего не происходит без упорного труда.
В этом совете заключается суть истории про меня и мои платья в Нью-Йорке. По утрам Эгон уходил на свою новую работу в инвестиционный банк Lazard Frères, а я, глубоко беременная, шла навстречу своей мечте. С трудом выбираясь из квартиры с чемоданом, полным одежды, я совершала обходы универмагов и офисов, осуществляющих централизованные закупки. Люди, с которыми я встречалась, были изумлены и заинтригованы неординарной презентацией маленьких платьев из джерси, которые доставала из чемодана Louis Vuitton молодая беременная принцесса из Европы, но это ни во что не вылилось. Я продолжала упорствовать, особенно после рождения Александра.
Через два месяца, в марте 1970 года, мне открылась самая главная дверь в Нью-Йорке: она вела в кабинет Дианы Вриланд, всемогущей и вселяющей страх властной женщины – главного редактора Vogue. Сейчас мне просто не верится, что мне хватило наглости заявиться в ее храм моды и показать ей такие простые платья. Конечно, у меня было преимущество в виде социального статуса, но только моя юношеская самоуверенность позволила мне распахнуть ту дверь. Диана Вриланд? Почему бы и нет? И с этого все началось.
Именно Диана Вриланд была первой, кто понял и оценил простую уникальность ткани джерси, а также удобный и подчеркивающий достоинства крой платьев. На вешалках они, может, и не представляли собой ничего особенного, но на примевших их двух штатных моделях – Пэт Кливленд и Лулу де ла Фалез (обе впоследствии стали моими подругами) – платья выглядели поразительно сексуально и женственно. «Как это умно и как современно!» – сказала мне миссис Вриланд, закончив нашу встречу словами: «Великолепно, великолепно, великолепно». И вместе со своим чемоданом я вышла за дверь и оказалась перед следующей.
Ее я тоже открыла, на этот раз с помощью молодой красавицы Кеции Кибл, одной из Дианиных редакторов отдела моды. Складывая платья обратно в чемодан за дверью офиса миссис Вриланд, я понятия не имела, что делать дальше, и решила спросить у Кеции.
– Сними комнату в отеле Gotham на 5-й авеню на время Недели моды. Модные дома из Калифорнии устраивают там показы, и будет поток покупателей, – сказала она мне. – Внеси свое имя в «Модный календарь» и сделай рекламный анонс в журнале Women’s Wear Daily.
– Можно воспользоваться твоим телефоном? – тут же спросила я, сев за ее рабочий стол.
Я устроилась в комнате отеля Gotham и провела первые несколько долгих дней в ожидании покупателей. В прошлом я давала какие-то интервью, но те первые статьи были скорее о принцессе – героине светской хроники, чем о том, какие вещи я делаю. Сначала меня это расстраивало, но публикации вызвали любопытство. После нескольких первых статей в журнале Women’s Wear Daily и газетах New York Post и New York Times народ стал подтягиваться.
Я выписывала самый первый заказ от маленького бутика в Нью-Джерси на собственных, свежеотпечатанных фирменных бланках и не верила своему счастью. После того как мои платья появились на страницах Vogue, дела пошли в гору. На следующей Неделе моды в отеле Gotham пришли большие заказы из Hutzler’s, универмага в Балтиморе, и Giorgio’s, модного бутика в Беверли-Хиллз. Потом появились представители Bloomingdale’s. Их было пятеро, и они заполонили всю комнату, начали обсуждать витрины и рекламу. Это было для меня уже слишком. Помимо того, что мой английский все еще был так себе, я не понимала ни слова из жаргона, на котором говорили представители торговой индустрии.