Чем больше я размышляла о платье, которое создала несколько десятилетий назад и на которое по-прежнему был спрос, тем сильнее я стала осознавать, что всегда воспринимала его как данность. Порой я даже обижалась, когда о нем говорили так, будто бы это было моим единственным достижением в жизни. Мало-помалу я стала смотреть на него другими глазами и ценить не только то, чего я добилась благодаря ему, но и сам дизайн этого фасона. Непринужденное, привлекательное, для тех, кто всегда в движении, – это маленькое платье было истинной душой бренда! Я решила создать новую модель платья с запа́хом, чтобы отдать дань уважения тому, первому, что подарило мне финансовую независимость и вошло в историю моды.
В линейке нашей одежды было платье А-силуэта, которое пользовалось популярностью среди молодых девушек. Оно называлось «Джинни» в честь нашего потрясающего специалиста, главы отдела производства. Без рукавов, с облегающим трикотажным лифом и юбкой-клеш, оно было простым и удобным, сексуальным и непринужденным, с соответствующими аксессуарами его можно носить как днем, так и вечером. Оно быстро стало хитом продаж. Однажды ко мне в офис на ланч пришла Виктория Бекхэм и увидела его на девушке в лифте. Пощупав легкую ткань-стретч, она тут же заказала его себе.
Мне пришла мысль: раз эта юбка-клеш так популярна, почему бы не сделать из нее платье с запа́хом? Я пошла в комнату с образцами и вызвала Эмили, молодую талантливую девушку, которую я встретила в Университете искусств и дизайна Саванны, когда выступала там с речью на церемонии вручения дипломов много лет назад. Я заметила простое, но искусно сделанное длинное трикотажное платье, которое она сшила себе на выпускной, и предложила ей стать моим стажером. С тех пор Эмили работает у нас. Сказав ей, что мы вместе будем работать над новой моделью платья с запа́хом, я объяснила, что верхняя часть должна быть похожа на топ, который накидывают поверх купальников балерины: облегающий трикотаж, подчеркивающий грудь и утягивающий талию. Для расклешенной юбки мы выбрали легкую ткань, которая при этом хорошо держит форму.
Мы принялись за работу и делали примерки, пока оно не село идеально, точно так же, как и сорок лет назад на фабрике под Флоренцией, во время создания первого фасона платья с запа́хом. Я хотела назвать модель «Эмили», но в процессе оно стало называться «Амелия». Мы перевыпустили оригинальный змеиный принт – тот, что скользил по подиуму в зале Cotillion отеля Pierre, и использовали его для нового платья с запа́хом «Амелия». Сначала в нашем департаменте по продажам его даже не заметили, оно поступило так поздно, что у них толком не было времени показать его байерам. Несмотря на то что меня тогда обуревали сомнения, я убедила магазины, с которыми мы сотрудничали, закупить эту модель. Я была права, «Амелия» стала хитом продаж и получила целый разворот в Vogue! Представив новую модель платья с запа́хом, я снова пережила волшебные ощущения, подобные тем, что испытывала сорок лет назад. Это убедило меня в том, что мы должны с гордостью отметить сороковой день рождения фирменного фасона. На нашем следующем собрании я сказала, что я «за», и пребывала в радостном предвкушении праздника.
Примерно в то же время, когда ко мне начали возвращаться уверенность и воодушевление, пришла Паула и намекнула, что собирается покинуть компанию. Она устала и чувствовала, что ей пора открывать для себя новые горизонты и решать новые интересные задачи. Сначала я отказывалась в это верить: я всегда считала ее своей главной напарницей, мы были неразлейвода. Мы построили новую компанию. Мы взяли реванш. «Я не могу представить все это без тебя», – сказала я. Она продолжила обсуждать условия своего ухода с Джоэлом, а я потихоньку стала свыкаться с мыслью, что она уходит.
Организация юбилея была в разгаре. Мы решили устроить выставку и на этот раз дать ей поистине заслуженное название: «Путешествие одного платья». Она была посвящена только платьям с запа́хом: винтажные модели из нашего архива, современные модели и несколько моделей, созданных специально к годовщине. Мне тут же пришло в голову сделать что-то в стиле Энди Уорхола. Что может быть более ярким воплощением DVF и семидесятых, чем платье с запа́хом «Уорхол»?
Первое важное решение, которое надо было принять, было связано с местом проведения выставки. Я выбрала Лос-Анджелес – не только потому, что я люблю этот город и там живут мои дети, но еще и потому, что в нем идеально сочетаются провокационность, стиль и поп-культура. Я обожаю свет в ЛА, тот самый, что привлек киноиндустрию в 1930-х, свет, который делает цвета ярче и насыщеннее.